Борис Ключников

Анаконда

«Наш современник», N5, 1999

"Анаконда - змея из семейства удавов, водяной удав (Eunectus murinus)... Задушив жертву и превратив ее в месиво, подобное сосиске, этот удав спускается и медленно ее заглатывает".
(The Encyclopedia Americana)

НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН?

Речь пойдет об одной тайной стратегии, которая становится все более явной. Она узнается по плодам ее. Плоды же ее настолько ядовиты, что могут задушить демократию и человеческую свободу. Это видят уже многие. Папа римский заговорил об угрозе планетарного тоталитаризма. От кого она исходит? От Запада, - скажут многие люди, от тех, у кого сосредоточены огромные богатства, военная и политическая сила. Спиноза принципом своей философии сделал девиз: сомневайся, в поисках истины постоянно сомневайся! Так и поступим!

Правильно ли ныне употреблять, не взвесив, о чем речь, термин "Запад"? В прошлом веке он означал Западную Европу, во время холодной войны - США и Западную Европу вместе. Неужели за десять лет после холодной войны содержание понятия "Запад" не изменилось? Неужели такая геополитическая катастрофа, как развал Варшавского Пакта и Советского Союза, никак не повлияла на сплоченность Запада, и там нет перемен?

Большинство СМИ, да и официальные документы, не задумываясь, по-прежнему говорят о Западе как о нечто едином, как о некоем монолите. Бытует яркий, но едва ли правильный, термин "золотой миллиард". Наш мыслитель и патриот А. Зиновьев совсем недавно вновь заявил, что "современный Запад не есть всего лишь сумма стран, но социальное образование более высокого уровня организации". Он говорит о едином "западном мире", отвергает термин "американизация", заменяя его куда менее благо-звучным словом "западнизация". Правда, он, как и большинство авторов, оговаривается, что "пока остаются еще интересы национальных государств и народов самого Запада, вступающие в конфликт с интересами глобального сверхобщества" (1).

Думаю, что совершается крупная геополитическая ошибка, и она вполне устраивает США. Желаемое выдается за действительное. Правильнее анализировать различные тенденции, взвешивая их и оценивая в перспективе. Если тенденция к многополярности мира преобладает, то она не могла не затронуть и Запад. Иначе как объяснить укрепление Европейского Союза, Западноевропейского союза, введение новых мировых денег "евро", борьбу вокруг будущего НАТО, особые позиции, которые все чаще занимают европейцы? Вот и наглядный недавний пример: в 1990 году США легко сплотили всех европейцев, да и горбачевский СССР, в войне против Ирака, в операции "Буря в пустыне", которая унесла жизнь 285 тысяч мирных иракцев. Попутно отмечу, что это было новое американское жертвоприношение, подобное Хиросиме. И обратите внимание, читатель, об этом люди во всем мире ровно ничего не узнали. Между тем там было применено тактическое ядерное оружие на облегченном уране. Об этом сообщало французское телевидение (ТV3, 13.1.1998). Хваленым свободным средствам массовой информации тогда просто зажали глотку.

Девять лет спустя повторная агрессия против Ирака - "Лиса в пустыне", Америка оказалась практически в одиночестве. Запад все чаще стал разделяться на Западную Европу и англосаксонскую империю, последнюю империю, самую могучую, самую близкую к установлению мирового господства.

У Атлантического сообщества, кажется, растет вторая голова, которую американская голова пытается откусить, пока не поздно. Развал коммунистической идеологии дал европейцам альтернативу - исход на Восток, смену атлантической парадигмы на континентальную. Взоры европейцев все чаще обращаются на Россию, на ее евразийское "сердце мира". Все большее число европейских политиков начинает понимать, что миру просто необходима сильная Россия. Но не будем спешить, забегать вперед, принимать желаемое за действительное. Желаемое - это сотрудничество с Европой на равных, а вовсе не новый Drang nach Osten. Задача состоит в том, чтобы не пропустить новые тенденции в европейской политике и деятельно искать союзников.

Дальновидные политики понимают, какие преимущества и широчайшие перспективы открывает для континентальной Европы сотрудничество и союз с Россией. Годы, прошедшие со времени беловежских соглашений, принесли много доказательств, что интересы США и Европейского Союза далеко не совпадают, а главное, - скорее, все более расходятся. Это очевидная тенденция. Здесь и ниже я буду ссылаться на мнения крупных европейских политиков. Вот Сержио Романо, бывший министр иностранных дел Италии и посол в России, в статье "Ныне НАТО служит американским интересам, а не европейским" пишет: "Европейцы должны быть заинтересованы пересмотреть свои отношения с американцами, так как более нет общего противника. НАТО ищет новую роль. Для США эта роль ясна: НАТО им нужна, чтобы оправдать свое присутствие в Европе, она им нужна как инструмент и маскировка их политики на Ближнем Востоке, в Средней Азии, в исламском мире"(2).

Во Франции тоже давно существует группа крупных политиков и военных, которые требуют пересмотреть отношения с американцами. Бывший военный министр Мишель Жобер подчеркивает недопустимость "чрезмерной мощи США", ибо она чревата их полной гегемонией. Этой же точки зрения придерживается нынешний министр внутренних дел Жан Пьер Шевенман, известный в Европе своим мужественным поступком: в разгар истерии СМИ о геройствах в операции 1990 года против Ирака, он в знак протеста подал в отставку с поста военного министра Франции. В 1995 году он опубликовал книгу, в которой доказывает, что участие европейцев в "Буре в пустыне" было противоестественным, так как нанесло вред их интересам. Он предсказал, что США не успокоятся и нанесут новые удары по Ираку. "Буря в пустыне", - писал он, - не более чем один из этапов в планах захвата, уже давно вынашиваемых. Они не осуществимы без контроля над Ираком"(3). Книга названа "Зеленое и черное, интегризм, нефть и доллар". Мешает Ирак Анаконде сжать кольца! Как и почему, скажем несколько ниже.

Ведущий геополитик, один из самых осведомленных военных Франции Ив Лакост считает, что "США объявили экономическую войну Европе". Он упрекает европейские правительства в том, что у них "нет культуры разведки", что они не видят нарастающего шпионажа американцев в Европе, не следят за дезинформацией, запускаемой через Интернет. Он предупреждает, что "через 10 лет экономический шпионаж станет главной опасностью для французских предприятий"(4).

Наступление США на европейцев не ограничивается экономической и торговыми войнами. Это война всеобъемлющая - психологическая, кадровая, духовная, война против великих культур Старого континента. Сам покойный президент Миттеран перед смертью как-то сказал: "Франция еще не знает, что мы воюем с Америкой. Да, да, идет постоянная война, война экономическая, война не на жизнь, а на смерть"(5). Миттеран в отличие от де Голля был все-таки атлантистом, сторонником США и опоры на "морскую силу". Президент Ж. Ширак, объясняя французам, почему Франция отказывается от франка и переходит к евро, сказал, что "это поможет бороться против гегемонизма США" (TV2, 14.8.1996). Канцлер Коль, выступая по французскому телевидению, был еще более определенен: "Нам не надо больше лидерства США, холодная война закончилась" (TV1, 13.2.1997).

Что касается Германии, то там завязан крайне сложный узел противоречивых устремлений. Будучи по своей природе континентальной державой, ее правящие круги вот уже более полувека играют роль примерного ученика атлантического класса. Атлантисты боятся Германии, держат ее на коротком поводке, применяя тактику кнута и пряника. С одной стороны, они постоянно напоминают о ее агрессивном прошлом (фашистских преступлениях, особенно о холокосте). С другой - администрация Клинтона выделяет Германию как своего основного союзника в Европе. Но усиление Германии после объединения никого не радует, в том числе и Вашингтон. Ведь Германия, с одобрения Ватикана, но без ведома Вашингтона, взорвала Югославию, признав в нарушение Хельсинкского Акта Хорватию и Словению, сделала это втайне от французов, своих главных союзников в Европе. Те признали этот первый диктат Германии, сделав хорошую мину при плохой игре. Несколько лет спустя У. Кристофер, бывший госсекретарь США, признается, как в Вашингтоне встревожились, что Германия стала своевольничать: "Впервые после Второй Мировой войны ФРГ пошла против воли всех великих держав-победительниц". Потом хищники решили вроде бы примириться и поделиться добычей - американцам мусульманская Босния, немцам католическая Хорватия и Словения. Для тех, кто отслеживает перспективную тенденцию, важно вот что: где гарантия, что немцы по-прежнему будут прислушиваться к Вашингтону? Ведь они могут опереться на Францию, на Европейский Союз, на Россию в конце концов. У них ныне большой выбор. Они давно забыли немецкий идеализм. Это прагматики, и пойдут они тем путем, каким им выгоднее. Немцев ныне называют Volk ohne Traum - народом без мечты.

Многое настораживает в действиях Германии. Ее правительства не упускают удобных случаев для расширения немецкого влияния в Европе - к вящему неудовольствию французов, которые снова обращают взоры на Россию. Иногда создается впечатление, что из тайников германского генштаба достают и осуществляют старые кайзеровские геополитические разработки. Снова натиск на Восток, реваншистские замашки в Судетах, Чехии, в Прибалтике, в бывших австрийских провинциях, взоры на Украину, в Закавказье и на Турцию. Но все дело в том, что всеми этими странами интересуются американцы. Здесь у них капитальные интересы: не допустить взаимовыгодного сотрудничества Европы и России, а их союз это старый кошмар - "Европа до Урала". В свете этого прыжок германской пантеры на Югославию даже обрадовал Вашингтон. Когда Германия взорвала Югославию, когда Клаус Кинкель требовал "поставить Сербию на колени", в этом не последнюю роль сыграл агрессивный инстинкт затаившегося хищника, месть за сараевское убийство в 1914 году, месть югославским партизанам, сдерживавшим 40 дивизий вермахта. В то же время в большом геополитическом раскладе взрыв Югославии немцам не был нужен, во всяком случае это не было их первостепенной задачей.

Есть ученые, которые предвидят многие крупные события. Они очень редки, но есть. Одним из них был английский философ, историк Арнольд Тойнби, крупнейший знаток 15 умерших и 5 живущих цивилизаций. Так вот, в 1948 году, когда Германия лежала бездыханной, он писал, что "Германия непременно попытается вновь объединить Европу: немцы опять натянут поводья и пришпорят Европу. Этот фатум Германии станет непреодолимым препятствием в строительстве Европы" (6). Это знают и уже видят и французы и англичане, все соседи Германии. Многим из них очень хотелось бы умерить ее прыть. Германия - мировая держава: "Deutschland - Weltklasse" - вот лозунг Гельмута Коля на выборах 1998 года.

Германская политика как раз в наши дни вышла на перепутье. Что возьмет верх - атлантизм или континентализм? Пока немецкие корпорации больше заинтересованы в американском рынке, в сотрудничестве с ТНК. Но экономика - это не все. Нельзя сбрасывать со счетов национальные интересы Германии. Надо исходить из того, что немцы не смогут навсегда примириться с зависимостью от США, потому что в идеале в сердце каждого немца стоит алтарь Германии, как у каждого русского Святая Русь, а у француза - прекрасная Франция. Прав был А. Тойнби, указывая, что "США не могут увлечь мир своей доктриной отъявленного индивидуализма"(7).

Взглянем далее, как складываются обстоятельства для США на азиатском крыле "Трехсторонней комиссии" - в Японии. Там вообще говорят об объявлении войны. Известный политик, бывший министр и кандидат в премьеры Шинтаро Ишихара так и озаглавил свою книгу - "Объявление войны". И разошлась она гигантским тиражом, стала настоящим бестселлером. Ишихара ставит задачу "освобождения Японии от финансового порабощения Соединенными Штатами". Немецкий журнал "Шпигель" напечатал в ноябре 1998 года интервью с автором "Объявления войны", опубликовал с одобрением и симпатией. Подтолкнув финансовый кризис в Азии, считает Ишихара, "самая задолжавшая страна мира - США пытается загнать в долговую кабалу самую кредитоспособную страну Японию". Автор защищает азиатские ценности, азиатский путь. Пора покончить, пишет он, с тем, что США навязывают всему миру, "что справедливо и что такое свобода... Нельзя более сносить того, что американцы хлещут нас как последних вассалов. Наш премьер Кейзо Обути ведет себя как наемный работник американского филиала". Автор указывает на паразитический, спекулятивный характер американских финансов, а в "реальной экономике США не выдерживают японской конкуренции". Это знают все. Ишихара считает, что пришло время нанести ответный удар США и в интересах Японии, и в интересах других стран Юго-Восточной Азии. Пора создавать единую азиатскую валюту и азиатский валютный фонд. Препятствует Китай, считает он, потому что в этом и многих других вопросах он смыкается скорее с США, чем с Японией. Япония может поставить в очень тяжелое положение США, потребовав возвращения своих капиталовложений в США. Они составляют астрономическую сумму в 300 млрд долларов.

Напоминаю, что весь бюджет России на 1999 год составляет 20 млрд долларов, что мы униженно просим у МВФ 4 млрд долларов, и из-за них американцы с удовольствием выкручивают нам руки, указывая, как нам жить в XXI веке. Так что все смешалось и в азиатском крыле. Геополитики должны помнить правило из теории игр: все объединяются против самого сильного игрока. На западном фронте поэтому предвидятся большие перемены.

ЧТО ЗАВЕЩАЛ ЕВРОПЕЙЦАМ ДЕ ГОЛЛЬ

Непоколебимым союзником США остается только Англия. Эта страна передала США не только свое колониальное наследие, но и богатейший политический и дипломатический опыт. Часто говорят, что Англия села между двух стульев - между США и континентальной Европой. Едва ли это верно. Как бы умело ни маневрировали правящие круги этой страны, в основе своей Англия до сих пор оставалась в фарватере американской политики. Это хорошо усвоил генерал де Голль, который во время войны провел несколько тягостных лет в Англии. Его мысли об англичанах и американцах настолько своевременны, настолько полезны, что их надо вновь напомнить политикам, дипломатам, всем, кто наблюдает за победным маршем последней империи - империи англосаксов.

Де Голль вошел в историю не только как великий государственный деятель, поднявший Францию примерно из такого же унижения, в котором пребывает ныне Россия. Он к тому же крупный геополитик, континенталист, автор доктрины "Европы до Урала". Он был единственным, кто в период непоколебимого господства в СССР марксизма разглядел, что жива Россия, и сказал нам "Vive la Russie eternelle" - Да здравствует вечная Россия! Это не пигмей Кох и его подельники, терзающие ныне Россию, неустанно кричащие, что Россия погибла, что она лишняя страна. Так вот, де Голль, оказавшись в изгнании, вывел, как он говорил, "железный закон национальных интересов" (8). Он стыдил тех французов, которые, подобно многим современным правителям России, утратили веру в величие Франции и склонились перед англосаксами. В разговоре с генералом Жиро в тяжелом 1941 году он заметил: "Вот вы - человек военный, неужели вы можете поверить, что руководитель способен сохранить свою власть, если он основывается на благосклонности какой-нибудь иностранной державы?"(9) Конец веры в себя, в свой народ - это конец независимости. Де Голль победил потому, что вера его в величие Франции была непоколебима, как и его патриотизм. Это то самое чувство, которое "реформаторы" и СМИ объявляют то архаичным, то экстремизмом, то последним прибежищем негодяев. А искоренить его не могут. Это камень, на котором стоит и будет стоять не "Наш дом Россия", а настоящая православная Россия.

Де Голль оставил завещание, что на Англию в европейских делах полагаться нельзя - в итоге англичане всегда поддержат американцев. "Наша беседа с Черчиллем, - вспоминал он, - велась в крайне резких тонах... Желая любой ценой пойти навстречу Америке, он поддерживал неприемлемое для Франции дело, которое к тому же чревато тревогами для всей Европы"(10). Последний рыцарь Европы, де Голль восхищался, как твердо, как искусно англичане защищают свои интересы. Это вызывало чувства "изумления и уважения". Их сплоченность поражала генерала, вызывая "зависть и восхищение"(11). Он говорил, что "англичанам помогала присущая французам склонность уступать иностранцам и не ладить между собой"(12). То же можно сказать о ельциновской России, о постыдном раболепстве и обезьянничанье многих из ее руководителей, о малодушии, о предательстве традиционных друзей.

Франция осталась великой державой в немалой мере потому, что Бог дал ей в тяжелую годину не Горбачева и Ельцина, а такого вождя, как де Голль: "Как мне трудно было сопротивляться британской машине, когда ее пускали в ход, чтобы навязать нам что-либо!" Да ему было трудно, ведь он был в Англии в изгнании, без Родины. Он описывает разнообразие приемов, настойчивость, целеустремленность, жесткость, с которыми он столкнулся и против которых выстоял. Его мемуары надо было бы перечитывать тем, кто ведет переговоры с МВФ, с Всемирным банком, с кредиторами о российских долгах и т. д. Для достижения своих целей англосаксы "переходят от любезности к требовательности и, наконец, к угрозам". "Начиналось с намеков, брошенных то здесь, то там. Это заставляло нас насторожиться. Затем во время одной из обычных бесед какое-либо ответственное лицо неожиданно обращалось с просьбой или выдвигало требование англичан. Если мы не соглашались идти по предложенному пути, а должен сказать, что это было часто, то пускалась в ход "машина давления". Все, кто нас окружал, независимо от ранга и положения пытались на нас воздействовать. Оказывала свое воздействие и пресса, которая умело освещала существо разногласия и создавала вокруг нас атмосферу нетерпимости и порицания. Отовсюду на нас обрушивались упреки, сетования, обещания и негодование. ...Всякий раз, когда я оказывал сопротивление английским требованиям, я видел, что это вызывало даже среди моего окружения удивление, беспокойство, тревогу. Я слышал закулисный шепот и читал во взглядах вопрос. "Куда же он намеревается идти?"(13). А он знал один путь: или Франция останется великой державой, или ее не будет. То же можно сказать теперь о России. Вот только нет пока у нас такого вождя, как де Голль. "И вот наступала решительная атака, - писал де Голль. - В ход пускались все средства, приводились все аргументы, высказывались все упреки, звучали все мелодии. ...Патетические сцены сменялись тревожными. В том случае, если мы не уступали, предлагалось закрыть совещание. А потом наступал эпилог ...являлись посредники и заявляли, что, по-видимому, произошло недоразумение. Влиятельные лица интересовались моим самочувствием. В газетах проскальзывала доброжелательная заметка. Наконец, рождался английский проект по урегулированию спорного вопроса. Этот проект очень походил на то, что предлагали ранее французы"(14).

Исходя из своего 25-летнего опыта самого тесного сотрудничества с англичанами и американцами в рамках системы ООН, могу засвидетельствовать, что де Голль точно описал их дипломатические приемы. Могу заверить, что и в наши дни повадки американцев остаются такими же, как англичан в 40-е годы: We are the best, we are the first: мы лучшие, мы первые! Посмотрите их литературу, их фильмы. Всюду ставка на силу, восхваление воли, упорства. Не доброты, не ума, а воли, воли к победе. Хватка действительно бульдожья! И не догадывается этот замечательный народ, что его заветная свобода и демократия уже давно на коротком поводке у банкиров. Им тоже уготован бравый новый мир.

Кстати, англичане и американцы уважают людей, которые твердо отстаивают свои взгляды и национальные интересы, и снисходительно, а то и презрительно, смотрят на соглашателей, на компрадоров, хотя охотно пользуются ими как полезными идиотами. Их принцип - в государственных делах у нас нет постоянных друзей, есть только постоянные интересы.

Новому поколению российской дипломатии придется заново учиться и стойкости и основательности. В нашей истории замечено: там, где блестяще выигрывала армия, часто проигрывала наша дипломатия. Фридрих Великий, например, знал это и неизменно пользовался этим, считая русских дипломатов не упорными. Он знал латинскую пословицу: кто дает скоро, дает дважды. Но знал ее и А. А. Громыко.

Де Голль с благодарностью вспоминает, что в своем противоборстве с англосаксами он получал "ободряющие знаки" из истекавшей кровью России. "Посол Богомолов дал мне понять, что... Россия осуждает эту политику англосаксов и что, в случае крайности, она сумеет этому противостоять". Что касается Англии, то де Голль предвидел, что она станет большим препятствием в строительстве объединенной Европы. "Англия принадлежит Европе, - напоминал он У. Черчиллю. - А между тем Вы позволяете американцам взять на себя руководство борьбой". В ответ Черчилль советовал ему: "Не сталкивайтесь с американцами. Наберитесь терпения!(15). "Это самоустранение Англии, подчинение воле Америки, пророчески писал де Голль, не сулило ничего доброго в будущем, когда будут решаться европейские дела"(16).

Так и случалось, Англия терпит и по сей день, часто вопреки своим интересам, гегемонию США. Безошибочно описал де Голль и то, в каком направлении будет развиваться политика США. Американцы традиционно не доверяли Европе, "постоянно раздираемой битвами и революциями". Наживаясь на войнах, "американцы поддались склонности к вмешательству, под внешней оболочкой которого скрывалось желание господствовать. Вот эту тенденцию, - писал де Голль, - по преимуществу и выражал президент Рузвельт ... Рузвельт решил, что мир будет миром американским, он хотел, чтобы страны, раздавленные испытаниями войны, признали за ним право судить, что ему принадлежит право диктовать условия организации мира"(17).

Эпигонам голлизма стоило бы помнить слова де Голля о том, что возрождение Франции "в качестве суверенной и независимой нации противоречило его (Рузвельта) намерениям". Это очень важно, так как во Франции, как и в других странах Европы, до сих пор безотказно действует, лишая воли к сопротивлению, такое вот напоминание: как, вы смеете возражать американцам, которые вас спасли?!

Планы Рузвельта, о которых писал де Голль, рухнули, столкнувшись с непоколебимой волей советского руководства. Его руководители не пошли ни на какие приманки, не приняли подачек, расплатились с долгами, отказались от плана Маршалла, от участия в проамериканских МВФ и Всемирном Банке. Было очень тяжело, но наша страна сохранила независимость, достоинство, уважение народов мира. Спустя много лет после смерти Сталина Черчилль отдал ему должное, отметив, что он в политике был профессионалом, а Гитлер любителем. Он принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Добавим, что за десять лет страна восстановила свое хозяйство, бурно росло народонаселение, была создана одна из лучших систем образования, страна первой вырвалась в космос, стала соперничать с США в мировом океане. А ведь могли пойти иным путем: клянчить кредиты, погрязнуть в долгах, распродавать национальные богатства, но зато жевать сникерсы, пить кока-колу, то есть то, что сделали полстолетия спустя "реформаторы". Вот что значит роль личности в истории, роль вождя. Такими были Юстиниан Великий, Людовик XIV, Петр I, Наполеон, Бисмарк, де Голль. Широта замыслов, стратегический ум, умение пользоваться обстоятельствами - вот качества вождей наций, великих государственных деятелей. Но Ялтинские соглашения канули в Лету, все, кроме осуждения "вождизма", всякого, даже демократического.

Де Голль, как известно, сделал ставку на самый тесный союз с Германией, с которой он всю жизнь воевал. Конечно, если бы Россия была не большевистской, а национальной, он, видимо, избрал бы ее. В то время он мог только очертить континентальную перспективу: Россия воспрянет, потому что она вечна, и будет Европа до Урала, и будут осваивать просторы Евразии русские и французы и все европейцы совместно. Всем дела хватит! Настоящие голлисты ныне часто ссылаются на максиму генерала: "Американцы хотят атлантическую Европу, которая в действительности станет камуфляжем доминирования Америки над Европой. Это будет вассализация"(18).

КОМУ СЛУЖАТ ВАХХАБИТЫ?

"Анаконда обычно рождает детенышей (несколько десятков), иногда откладывает яйца". БСЭ, т.1.

Европейские политики уже давно отмечают, что, следуя примеру Британской империи, США сделали своим высшим принципом следующее: не позволять своим союзникам чрезмерно усиливаться ни экономически, ни политически, ни в военном или культурном плане. Гегемон должен быть абсолютно недосягаем. В свете этой геополитики как должны реагировать США на становление Европейского Союза, объединившего Старый континент и интегрирующего Центральную Европу? Население его скоро будет почти вдвое превосходить США. И какое население! Очень образованное, очень техничное, гордое своей старой великолепной культурой, уходящей корнями в Римскую империю. Могут ли США бездействовать, видя, как растет научно-техническая, экономическая и торговая мощь объединенной Европы? Конечно, не могут! Они не могут допустить, чтобы Европейский Союз обогнал их, ибо он непременно бросит США вызов, как его бросит Китай, Япония, а там, глядишь, и Россия поднимется. Значит, есть только один выход: если нельзя остановить объединение Европы, то надо его возглавить. Жак Аттали, бывший помощник Миттерана и сам до мозга костей проамериканец, пишет об этом ныне откровенно: "США не хотят ни европейской федерации, ни европейской конфедерации, ни континентального союза. Их установленный интерес - в прогрессирующем интегрировании Европейского Экономического Сообщества в Северную Америку, в общее экономическое, культурное и политическое пространство"(19).

Это означало бы отмирание наций, европейской культуры, ее банальное смешение и упрощение. Правители Америки знают, что глобализаторам придется преодолевать мощное сопротивление и европейских народов, и народов России, чей лозунг - "Европа отечеств". Вот для этой цели и была разработана в мозговых центрах сверхдержавы стратегия устрашения и удушения Европы и России - стратегия Анаконды. Разомкнуть ее кольца будет нелегко. И надо еще прикинуть, кто кому больше понадобится: русским европейцы или европейцам русские.

Анаконда - удав чрезвычайно опасный. Помните ее повадки?! Она душит жертву, но прежде чем ее проглотить, превращает в месиво, подобное сосиске. Так что стратегия названа точно, со знанием дела. Есть, правда, у нее и другое название - Исламистская дуга, или Зеленый пояс, которым можно душить и Европу и Россию. Анаконда должна зависнуть над rimland - береговой зоной - 30-40-й параллелями евразийской суши, над зоной конфликтов, где сталкиваются интересы "морской империи англосаксов" и сухопутных держав. Чтобы выиграть схватку против морской силы, европейцы должны опираться на континентальное ядро Евразии. Поэтому главная задача в том, чтобы отсечь Западную Европу от России, не допустить их сближения, строго в соответствии с разработками геополитиков - англичанина Макиндера, американцев Мэхэне и Спайкмена, строго вопреки рекомендациям немцев Ратцеля, Хаусхоффера, русских Савицкого, В. Семенова-Тяншанского и Горшкова, французов Галлуа, Лакоста. Светский баасистский Ирак и православная Сербия мешают, разрезают на части зеленый пояс, препятствуют броску Анаконды. Отсюда проистекает ярость США против Ирака и Сербии.

Возможно, самое страшное в этой коварной стратегии то, что США используют в своих эгоистических интересах энергии великой мусульманской религии. Уже многие европейцы отчетливо видят, как Вашингтон переводит национально-освободительные движения в экстремизм, в исламистское русло, в русло джихада против Европы. Американцы поддерживают именно экстремистов, нанося вред самому исламу, сея вражду между самими мусульманами и между европейцами и мусульманами.

Начиналось все с общего антикоммунизма. Нам еще долго придется искупать грехи атеизма большевиков, грехи Емельяна Ярославского, его безбожников и одураченных православных русских людей. Безбожие СССР помогало сплотить Иран, Турцию, весь арабский Восток, сделало их союзниками США. Но и полвека тому назад были люди, понимавшие грозную опасность использования ислама в коммерческих интересах США. Бывший премьер шахского Ирана Ф. Ховейда вспоминает: "Со своей стороны я предупреждал американцев, что Аллах послал нам Коран Пророка не для того, чтобы установить санитарный кордон вокруг Советского Союза. Но вы же знаете, американцы всегда убеждены, что знают все лучше, чем другие"(20). Его книгу надо бы читать всем мусульманам в России, особенно руководству Чечни, чтобы понять, кому служат ваххабиты. ЦРУ и Госдепартамент сразу после войны стали целиться не в СССР, а в Россию, а когда СССР пал, без промедления удлинили зеленый пояс, чтобы держать под контролем не только Россию, но и своих европейских союзников. Если они будут несговорчивы, поясок можно и затянуть. Тут явлена была незаурядная эквилибристика. Шеф американской дипломатии 70-х годов Г. Киссинджер сумел убедить американцев, что ислам куда ближе к пуританской этике американского капитализма, чем к католицизму или православию. Ислам, де, уважает частную собственность, личность и склонен к торговле, т. е. разделяет американские ценности. Советникам президента Картера З. Бжезинскому и другим удалось спровоцировать кремлевских геронтов и втянуть СССР в афганскую авантюру. "Эта секретная операция, - вспоминает З. Бжезинский, - была великолепной идеей. Ее цель состояла в том, чтобы заманить русских в афганскую ловушку"(21). Говорят, на грабли наступают дважды только дураки, но агентура США через 15 лет толкнула уже обескровленную Россию в братоубийственную войну в Чечне. Такую же ловушку ЦРУ заготовило Саддаму Хусейну в Кувейте в 1990 году. И европейцам, и русским, и среднеазиатам, и самим туркам следует постоянно задумываться, какие ловушки им заготовил или готовит мировой гегемон. Надо быть начеку, когда имеешь дело с дьявольскими службами, с персонажами, по сравнению с которыми Никколо Макиавелли был наивным деревенским мальчуганом.

З. Бжезинский, который при Клинтоне и его демократах снова вошел в силу, в своей новой книге с необычайной откровенностью объясняет, почему США должны контролировать с помощью исламистского зеленого пояса Евразию - массу суши от Португалии до Китая и особенно Балканы, Среднюю Азию, бассейн Каспия и Иран. Здесь не только самые крупные запасы нефти и газа, но и геополитическое сердце мира, коридор в ЮВА и подбрюшье Китая. Нашему генеральному штабу можно не сомневаться: американцы не уйдут из Киргизии, Казахстана и Азербайджана. Независимо от того, победят ли талибы в Афганистане, возьмет верх генерал Масуд или их примирят, США не оставят в покое Таджикистан. Они будут поддерживать любые режимы, лишь бы они были антирусскими и антииндийскими. Здесь за ценой они не постоят! Надо помнить о том, что индонезийское кольцо Анаконды затаилось в подбрюшье Китая.

В Европе между тем начинают понимать, что и Россию и Европейский Союз Вашингтон вяжет одним и тем же исламистским зеленым поясом. Вот французский политолог Александр дель Валь предвидит, что расширение НАТО на Восток должно захватить и Украину и Прибалтику, что стратегия Анаконды предусматривает всемерное усиление Турции, ее вооружение сверхсовременным оружием, сравнимым лишь с тем, какое США поставляют Израилю. Турции тоже заготовлена ловушка и не только курдская. Американцы подогревают мечты турок о прошлом. Правящие круги Турции вполне серьезно мечтают о восстановлении Оттоманской империи. Дель Валь пишет: "Охватывая Россию этим поясом, американцы намерены во что бы то ни стало не допустить создания собственно европейской обороны, потому что они понимают, что это незамедлительно приведет к тому, что Европа 15 стран станет союзницей России перед лицом американской гегемонии и продвижения Турции на юг"(22).

Сближение между Европейским Союзом и Россией - это, повторюсь, кошмар американских стратегов. Они спешат, очень спешат, боятся, что дурман антикоммунизма и русофобии рассеется. Беларусь с президентом Лукашенко во главе для них не менее опасный враг, чем Ирак или Югославия. Они многое отдали бы, чтобы убрать Лукашенко, потому что он ломает великую геополитическую схему: отсечь с помощью Кучмы и Руха Россию от Европы! Неудача в этом так опасна, что они пускают в ход даже свои тщательно замаскированные пятые колонны в России. И когда российские интеллигенты с сочувствием слушают "оппозиционеров" Ельцину, пусть следят, как они относятся к союзу Беларуси и России. Это и есть безошибочный указатель, кому они служат.

Необходимость более тесного сотрудничества с Россией поддерживают многие влиятельные европейцы, особенно французы, министры, адмиралы и генералы, которые с тревогой наблюдают за действиями Вашигтона в бывшей французской Африке, в Полинезии, на Балканах, в Ираке, Иране, в странах Юго-Восточной Азии, в Прибалтике и прочих бывших социалистических странах. Конечно, их мнения еще не позиция правительств, но это уже влиятельная струя в европейской политике. Россия, оказавшаяся благодаря козыревым, шеварднадзе и березовским без союзников, может найти союзников не только в Индии и Китае, но ближе, в Европе. Только надо работать: ищите и найдете, стучите, и отворят вам.

В Европе часто задаются вопросом: неужели русские впали за годы реформ в такое ничтожество, что позволят американцам прибрать к рукам энергетические и прочие ресурсы Средней Азии, Казахстана и Азербайджана? Вопрос не риторический, а деловой. Дело в том, что американцы теснят европейские корпорации на Ближнем Востоке.

За сотрудничество с Ливией, с Ираком и Ираном европейские компании подвергаются финансовым репрессиям Вашингтона. Захотелось американскому Сенату - и приняли "закон сенаторов Амато-Кеннеди", по которому счета фирм, которые вложили в эти страны более 40 млн долларов, могут быть заморожены. Американцы не хотят пускать на рынки нефть непокорных Ирана, Ирака, Ливии, потому что они собьют цены на нефть их сателлитов - Саудовской Аравии, Кувейта, Эмиратов и т. д. Их сверхдоходы идут на закупку американского вооружения, а не французского или российского. "На Ближнем Востоке идет "настоящая экономическая война между США и Европейским Союзом", - пишет французский дипломатический журнал(23). Европа с надеждой смотрит на Россию: "Россия может вновь стать сверхдержавой, и уж она не забудет издевательств, которыми она подвергалась во время своих послекоммунистических судорог"(24), - пишет упоминавшийся политолог А. дель Валь. Ведь ельцинизм уйдет, и русские вспомнят стих А. С. Пушкина: "Иль русский от побед отвык?". Американо-европейская экономическая война охватывает все новые территории. Американцы теперь препятствуют проникновению европейцев в Азербайджан, Туркмению и Узбекистан. Они полностью перешли на сторону диктаторского режима в Баку, выступают против демократической Армении, армянское лобби в Вашингтоне не имеет былого влияния.

Из всего сказанного вытекает, что нам необходимо срочно налаживать сотрудничество российских энергетических компаний с европейцами. Это был бы первый реальный шаг. Вот почему пост, занимаемый Чубайсом, поистине стратегический. А пока Анаконда распускает свои кольца на все новые и новые страны, рождает все новых гаденышей или откладывает тысячи своих яиц. Когда детеныши вырастут, они будут душить и Европу и Россию.

Образно говоря, голова Анаконды покоится в Вашингтоне. Среди ее центров ЦРУ, Госдеп и, главное, конечно, банки. Среди ее извилин Рэндом корпорейшн, Гарвард, Стенфорд, десятки исследовательских центров. Хвост Анаконды бьется где-то в Индонезии и Малайзии, а туловище охватывает Пакистан, Афганистан, заползает в Среднюю Азию, сжимает кольца вокруг Ирана, Курдистана, Ливии и Ирака, Кипра и Греции, Югославии и Македонии, Алжира, Нигерии. Вот такой общечеловеческий удав! Легче всего убить удава ударом в голову, но можно и разрубить по частям. Ныне самое важное - не допустить, чтобы Анаконда замкнула свои кольца в Таджикистане, Ираке и Югославии. Анаконда уже родила своих детенышей на Кипре, в Албании, в Боснии, отложила яйца в Азербайджане, Грузии и Македонии, в югославском Косово, в Алжире, а главное, в самих европейских странах. Европейские политики ныне не скрывают, что им постоянно приходится оглядываться на 20 миллионов мусульман, которые поселились в границах Европейского Союза. Дело курдского лидера Оджалана, как, впрочем, и отношение к курдам, лучшее тому доказательство.

На Западе с подачи г-жи Каррер д'Анкос, недавно награжденной Ельциным, бытует ошибочное убеждение, что Советский Союз разрушили его мусульманские республики. Она предсказала с точностью наоборот. Этому поверили, потому что были глубоко убеждены, что русский колониализм был таким же, как английский, что русские никогда не смогут ужиться с мусульманами. На Западе просто плохо знают нашу историю: Россию славяне строили вместе с сотней других народов, в том числе с туранцами. Это общая цивилизация. То, что русские помогли модернизации Советского Востока, на Западе считают пропагандой. Взорвали СССР в Беловежье три славянских горе-стратега, а среднеазиаты не хотели выходить из СССР. Это важный исторический факт, и он дает надежду на добрососедство и сотрудничество в будущем, когда улягутся вздорные националистические страсти. И мусульмане и православные знают теперь на собственном опыте, что самые опасные войны - информационные и психологические, самые страшные вторжения - изнутри, самая гнусная и безжалостная оккупация - внутренним врагом и что самый опасный враг - невидимый, трудноразличимый, затаившийся. Слава Богу, все тайное становится явным. Контуры врага народов принимают отчетливые очертания.

РАЗРЫВ КОЛЕЦ В ИРАКЕ И ИРАНЕ

В европейских странах не затихают споры об альянсе США с исламистами. Многие, если не большинство людей, не верят, что такой союз возможен. Действительно, что, казалось бы, может стать основой такого союза? Не поддерживают ли американцы Израиль против палестинцев? Не клянут ли мусульмане США как "большого шайтана", не эта ли страна несет в земли ислама космополитизм, не американский ли образ жизни развращает мусульманскую молодежь, женщин, разрушает традиции, семьи, культуру?! Все это так. Но верно и то, что СМИ тщательно утаивают от европейского общественного мнения, что у США в странах ислама есть много скрытых союзников.

Утаивают потому, что эти союзники американцев являются убежденными противниками европейцев. Это экстремисты-фундаменталисты и ни в коем случае не арабские националисты. Они проповедуют священный джихад против неверных, мечтают о третьей волне ислама, которая зальет Европу и не только восстановит, но и расширит былой Арабский халифат. Когда же об этом союзе просачивались кое-какие сведения, например, что это американцы, действуя через пакистанскую разведку, оснастили афганских моджахедов, то европейское общественное мнение принимало это как должное. А как иначе бороться против "империи зла"?

Однако с развалом СССР все резко изменилось. Европейцы стали задавать себе вопросы, а зачем им было участвовать в "Буре в пустыне", зачем им под брюхом исламистская Босния, Албания с Косово, зачем им Турция в Европейском Союзе и т. д. Далее стало выясняться, что США из сотен различных организаций среди миллиардного мусульманского населения сделали в 90-е годы ставку на самые антиевропейские экстремистские организации.

Французский интеллектуал Роже Гароди, например, перешел в ислам, но тем не менее резко отрицательно относится к ваххабитам, к интегризму, к Саудовской Аравии, к тысячам ее принцев. Они скрывают, пишет он, что являются вассалами американцев. И чем больше они кричат о "большом шайтане", тем прочнее их зависимость. Крепкие выражения входят в условия тайного соглашения между ними и американцами. Беспринципность американских служб в выборе союзников тоже не знает границ. Известны десятки случаев, когда они сотрудничают с наркодельцами, например, с афганцем Хекматъяром, а когда он провалился, его "кинули", десятки тысяч афганских террористов перекочевали в Европу, в Алжир, Тунис, Египет и там работают на деньги американцев и саудовцев. При этом дипломаты США уверяют европейцев, что они никакой опасности не представляют. Точно так же лукавят исламисты, лицемерно заявляя, что "они поддерживают Ирак, Ливию, Иран, Палестину". "Хамас", например, возможно, выступает против Израиля, но никак не против США. Американская дипломатия в последние 2-3 года сделала слишком большой крен в сторону интегристов, поставив под угрозу интересы Израиля. Для стратегов Анаконды Израиль мало что значит, даже мешает, а арабо-исламистский экстремизм незаменим. Без него возьмет верх национализм и светская доктрина, очагом которых остается Ирак, страна в наибольшей мере подошедшая к освоению современной техники, в том числе и современных вооружений. К тому же она не отдает на откуп свою нефть. Поэтому с такой яростью и настойчивостью США крушат иракский режим, а заодно душат блокадой иракских детей. Все во имя прав человека и демократии!

Европейцы могли это одобрить в контексте холодной войны, когда Советский Союз опирался на прогрессивные светские организации, на партии арабского национализма и арабского социализма. Но американцы и после развала СССР делают ставку на исламистских экстремистов: "Разве они не знают, что их ненависть обрушится главным образом на европейские народы, граничащие с арабо-мусульманским миром"(25), - пишет европейский автор, хорошо изучивший расклад сил на Ближнем Востоке. Мусульманские народы, считают многие европейские авторы, ненавидят американизацию, а США направляют их ненависть против европейцев. Это напоминает, как антикоммунизм широко используется ими для русофобии, хотя никто не пострадал от чудовищного эксперимента 20-30-х годов больше, чем русские-великороссы, малороссийцы и белорусы. Многим европейцам теперь уже известно, что американская пропаганда через своих агентов в мире ислама неустанно вбивает в головы, что русские и европейцы - это колонизаторы и по духу расисты, а вот у американцев, де, никогда не было колоний, что они преклоняются перед исламом и готовы оказывать арабам бескорыстную помощь.

Бытует мнение, что исламистский сеизм имеет своим центром Саудовскую Аравию. Американцы, конечно, сделали выбор с учетом опыта Британской империи. Англичане веками, не задумываясь, поддерживали мусульман против христианских народов. Это все знают и все помнят - и греки, и болгары, и сербы, и копты, и ливанцы, и французы. Помнят трагедию отделения Пакистана от Индии. Это был опаснейший прецедент - создание государства по религиозному принципу. Аукнулся этот прецедент в самой Англии в Ольстере. И кто знает, что будет еще в Шотландии и в разномастных США?

Американские геополитики сделали ставку на саудовцев не только из-за нефти и петродолларов, которые идут на поддержку экстремистов и террористов. Для американцев главная задача состояла в том, чтобы остановить арабский национализм с его социалистическими установками на модернизацию и на освоение НТР. Саудовская Аравия стала главным препятствием в распространении антиимпериалистических идей великого сына арабского народа Насера. Интегризм проповедует отказ от нововведений, отказ от плодов НТР, которые весьма убедительно подаются как плоды "шайтана".

Современные движения в мусульманском мире весьма противоречивы. Ислам тоже многолик. Есть правоверные течения, которые вполне справедливо опасаются безбожного бездуховного западничества, но часто не видят, что главный гнойник это США. Есть среди исламистов экстремисты, которые огульно отрицают все западные культуры, науку, искусство, технологии. Их затуманенный взор обращен к великому прошлому. Вспоминается в этой связи легенда, не имеющая, правда, исторического подтверждения. Когда халифа Омара, завоевавшего блестящую Александрию, спросили, что делать с десятками тысяч книг из ее библиотеки, он ответил: "Сжечь! Потому что, если в них правда, то она уже есть в Коране и не нужна, а если неправда, то это ересь и потому вредна". Сердце замирает от мысли, какие сокровища эллинистической и византийской культуры не дошли до нас, сгорели в пожаре!

Мы в России не склонны преувеличивать архаичность исламских традиций, но наиболее одиозные проявления экстремизма и фанатизма вызывают, конечно, чувство протеста. Вашингтонские стратеги, напротив, сделали ставку на экстремистское крыло фундаментализма. Их особо устраивало неприятие этими кругами достижений современной науки и техники. Особый интерес для них представляют четыре тысячи саудовских принцев крови. Они щедро выделяют доллары ваххабитам, хранителям Мекки, хранителям "традиции" и "истинного" ислама. Сами арабы называют их хранителями нищеты.

Выбор ретроградов в качестве союзников вашингтонские стратеги обосновывают также и тем, что ислам по духу своему не придает значения национальному признаку. Для него мало что значат этносы, народность, раса. Верно, ислам - лучшее лекарство против зла расизма и против пьянства. В этом, возможно, его историческое значение. Но вашингтонские стратеги используют в исламе то, что для него национальный интерес пустой звук. Об этом прямо говорил Хомейни. Помимо этого США, как некогда Англию, привлекает в исламе четкая бескомпромиссная установка, что есть правоверные и есть нечистые иноверцы - кафиры. Ставка была сделана на арабо-суннитов, которые составляют не более 20% населения мусульманского мира. Тогда американцам казалось, что именно ваххабиты дадут стратегии Анаконды деньги, энергию и динамизм. Мешали Ирак с Ираном. Их стравили в кровопролитнейшей восьмилетней войне.

Вашингтон, когда это стало ему выгодно, предал своего союзника шаха Ирана. Предал, потому что шахский Иран постепенно выходил из-под их контроля. Шах становился восточным националистом, возглавившим "белую революцию". При нем Иран стал быстро модернизироваться, развивать промышленность, являл, наряду с Японией, чудеса экономического развития. Шахский Иран стал шестой военной силой мира. Опасность состояла в том, что шаху удалось увлечь народ идеей величия Ирана. А корни этого величия уходили в доисламское прошлое страны, в древнюю Персию Кира и Дария.

В исторической памяти иранцев, народа индоевропейского происхождения, навсегда осталась великая драма арабского порабощения. Седьмой и восьмой века они называют "веками молчания", "веками тьмы". Религиозное течение шиитов стало как бы символизировать борьбу иранства с арабством. Это была борьба за национальную самобытность. Шах стремился укрепить ее грандиозным празднованием в Персеполисе 2500-летия персидской монархии. "Это была попытка сделать цивилизацию древней Персии элементом современного национализма, в ущерб исламу", - считает иранский автор М. Р. Джалили(26). "Шах, - пишет бывший директор ЮНЕСКО, иранец Нараги, - пытался вернуться к доисламизму Персии, он искал способов как-то выделить иранцев из арабского мира"(27). Волна фундаментализма не может уничтожить память народов Ближнего Востока об угасших цивилизациях доисламского периода. Ирак, например, тоже все чаще обращается к своей доисламской традиции государств Междуречья и Вавилона. Это открывает альтернативу радикальному исламизму. Ее не следует сбрасывать со счетов.

Муллы, исламская теократия не простили шаху его реформ и светских вольностей, обвинили его в прозападничестве и свергли его с помощью США. С помощью США, потому что Вашингтон тоже не простил своему союзнику своеволия. Ведь он пытался вырваться из объятий Анаконды, выбивал одно из главных ее колец. Он нарушал незыблемое правило вашингтонских геополитиков: не позволять своим союзникам чрезмерно усиливаться, особенно тем, которые располагают богатыми природными ресурсами или научным потенциалом. Новый лидер Ирана Хатами пытается возродить могущество Ирана. Ему не остается иного, как прибегнуть к помощи и сотрудничеству с Россией.

У Ирана и России общие противники, много общих проблем. Значение добрососедства, а в случае необходимости и союза с Ираном трудно переоценить. Едва ли какая-либо страна занимает такое важное геополитическое положение, как Иран. Это мост между Средним Востоком, Индией и Юго-Восточной Азией. Это второй экспортер нефти. Иран должен стать стратегическим союзником России в противостоянии Анаконде. И чем более Иран открывает свою экономику русским и европейцам, тем крикливее становится американская пропаганда об иранском государственном терроризме. В Вашингтоне, конечно, знают, что терроризм насаждают главным образом Саудовская Аравия, Эмираты, Турция. Но это союзники и клиенты Вашингтона. О правах человека там американцы помалкивают.

Тревожным сигналом для американцев являются участившиеся контакты между Ираном и Ираком, воевавшими в 1980-1987 гг. По мнению французов, настораживает их и проникновение в Ирак французских нефтяных компаний "Эльф", "Тоталь", русских "Зарубежнефть", "Лукойл" и "Нафта Москва", а также китайских компаний. В Ираке сосредоточено свыше 10% мировых запасов нефти. Но самое опасное для Вашингтона то, что баасистский режим Саддама Хусейна есть живая антитеза фундаментализму и ваххабитам, которые стали главными клиентами Вашингтона, основным источником финансирования терроризма и подрывной деятельности как в Европе, так и в России и в Средней Азии. Ирак - это рана на теле Анаконды. Новая операция американцев в Ираке "Лиса в пустыне" рассчитана на взрыв Ирака, религиозный, этнический, социальный, военный. Все средства хороши, потому что ставка крайне высока.

В свете этого удивляет вялость и несогласованность действий Кремля и Евросоюза, России и Франции. В принципе они согласны, что эмбарго с Ирака необходимо снимать. Это могло бы стать началом более тесного общеевропейского сотрудничества. Голоса протеста против эмбарго раздаются уже и в ООН. Вот австралиец Филипп Олстон, председатель комитета по экономическим и культурным правам человека ООН, выступил против самого принципа экономических санкций, ибо "они противоречат праву на питание и лечение людей". Он как бы искупает тяжкие грехи другого австралийца, тоже подвизающегося в ООН, - Батлера, подставившего народ Ирака под новые бомбежки. Но кто-то изнутри мешает и европейцам и русским. Политика России, Франции и других европейских стран и организаций, нацеленная на сотрудничество и союз со светскими движениями стран Ближнего Востока, более перспективна.

Ведущий геополитик Франции Пьер Мари Галлуа считает, что США совершают роковую ошибку: " В США считают неизбежным триумф исламизма. Во всяком случае это точка зрения "Рэндом Корпорейшн"(28). Президент Клинтон, его семья, его окружение, активисты демократической партии бездумно льстят исламистам.

Экстремистскую волну гонят за деньги США, в интересах США, гонят экстремисты-фундаменталисты, не имеющие глубоких корней в мусульманстве, используя бурную и справедливую реакцию мусульманских народов против вестернизации. Но люди на Востоке не слепые, они понимают, откуда дует ветер. Арнольд Тойнби писал, что "Панисламизм - это выражение того же инстинкта, который заставляет стадо бизонов, мирно пасущихся на равнине, вдруг мгновенно построиться и, выставив рога, броситься на противника ... Но в обществе, разбросанном от Марокко до Филиппин и от Волги до Замбези, солидарные действия легко вообразить, но трудно осуществить"(29). Вновь обратим внимание на прозорливость этого замечательного ученого. Мы видим, как мусульманские народы ищут доступа к плодам науки и техники. Они ищут сотрудничества не по религиозному принципу, а на основе взаимовыгодности и национальных интересов. Будем надеяться, что эта модернизация будет нечто более высоким и духовным, чем американизация. А те, кто из Вашингтона гонит исламскую волну, должны помнить: кто сеет ветер - пожнет бурю! "Марш миллиона мусульманских мужчин" в октябре 1995 года перед Белым домом в Вашингтоне должен бы, казалось, отрезвить американские правящие круги, которые почему-то уверовали, что они неуязвимы для интегристов-фанатиков.

ПРИМУТ ЛИ ТУРЦИЮ В ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ?

Вы помните, уважаемый читатель, что удав Анаконда, прежде чем проглотить жертву, превращает ее в месиво, подобное сосиске. Вот это и проделывает Вашингтон со своими европейскими союзниками вот уже полвека. Способов много, главный - убить с помощью либерализма и монетаризма культуру Старого континента, перемешать народы наподобие строителей Вавилонской башни. Для этого наиболее удобна миграция рабочей силы.

Общественное мнение европейских стран настроено крайне отрицательно к дальнейшей иммиграции мусульманского населения, которое "в целом остается, несмотря на все усилия правительств, не интегрируемым в европейскую культуру"(30). Автор этих строк был свидетелем следующих высказываний на улицах Парижа школьников-мальчишек из семей марокканцев или алжирцев, родившихся во Франции: "Придет время и мы поставим на колени этих трусливых христиан". Французы, бельгийцы, немцы это тоже слышат и негодуют, хотя СМИ и призывают к терпимости. Терпимость, конечно, необходима, но она должна быть с обеих сторон. Сейчас в Европе часто вспоминают случай о том, как саудовцы просили Муссолини позволить им построить в Риме самую большую в Европе мечеть. Тот согласился, но тоже попросил позволить построить в Мекке хотя бы один католический собор. Тогда вопрос сразу был снят. А в наши дни нарастает "проблема окраин городов". Автор, хорошо изучивший этот вопрос, делает такой вывод: "Не будет преувеличением или чем-то надуманным рассматривать мусульманские общины в Европе как цивилизационные экстерриториальные коллективы, которые потенциально в политическом и юридическом отношении прямо связаны с исламистским блоком за рубежом"(31). Европейцы стали понимать, кто виновен в том, что 20 миллионов мусульман переселились в Европу. "Судьбы европейских народов были принесены их правительствами в жертву на алтарь капитализма, свободной конкуренции, по законам рынка(32). При этом о демократии в таком жизненном вопросе их не спрашивали, не было нигде референдумов. Поставили перед фактом. Заметим, что США развили за 200 лет кое-какой иммунитет в этом вопросе, и тем не менее и эту страну время от времени сотрясают этнические бунты. И то ли американцам еще предстоит, по мере того как тончает их англосаксонский костяк, бывший до сих пор основой американского общества.

Правители в Вашингтоне знают взрывную силу национализма, особенно допуска многоязычия. Влиятельная газета "Уолл стрит Джорнел" пишет "о кошмаре дуализма культур в Канаде и к чему это может привести в США" (1.12.1997). Она бьет тревогу, что Америка перестает быть плавильным тиглем национальностей, что "воинствующие группы правозащитников в 90-е годы породили туземные перегибы. Их пугает, что борцы за права человека требуют, чтобы иммигранты клялись не как в Конституции "Мы народ США", а "Мы народы США"! Конгресс твердо отвергает это, и потому передовица газеты утверждает: "Население Америки, откуда бы оно ни происходило, должно принять новую культуру, англо-американскую культуру, ту, что стоит за законность, оно должно пользоваться вновь принятым английским языком. И делать это американцы должны как индивидуумы, а не как члены каких-то этнических клик". Статья подтверждает приверженность политике "ассимиляции, ибо это успешный инструмент иммиграции в противоположность ксенофобии Европейского континента". Такую же ассимиляцию, подражая в иных условиях США, ведут правители Турции, да и не только Турции. А вот попробуй сделать нечто такое же в бывшем СССР, в "империи зла"! Поднялся бы крик о шовинизме и великодержавности, имперском мышлении русских и т. д.

Возможно, что с целью ускорить процесс этнических смешений - метизации, - Вашингтон добивается принятия Турции в состав Европейского Союза. Население Турции уже составляет 70 миллионов и растет много быстрее европейских народов. Журнал мусульман Боснии "Препород" победоносно возвестил, напугав немцев, что "через 10 лет один из двух жителей Европы будет мусульманином". Более того, турки обещают жителям Средней Азии открыть путь в Европу, если они будут подчиняться турецкому руководству. Верят ли этому в Туркмении, Узбекистане и Азербайджане, судить трудно. Восток, известно, дело тонкое. Но европейцы начинают разбираться, кто есть турки и кто есть русские и вообще православные.

Парадокс в том, что ни по своей географии, ни по крови, ни по религии, ни по языку турки не являются европейским народом. Напротив, персидский, курдский, армянский языки принадлежат индоевропейской группе, родственны санскриту. Многие века турки являлись главным бичом христианства. Их наступление остановили только в XVII веке под стенами Вены австрийцы да полки Потемкина в XVIII веке. Это турки разгромили великолепную культуру православной Византии, превратив церкви в мечети. Кемалистские реформы не сделали из турок европейцев. Кемализм элитарен, а потому его культура, как подчеркивал А. Тойнби, "подражательна и не может быть творческой, массы народа оставались за бортом"(33). Более того, в последние десятилетия в турецком народе нарастает антиевропейские настроения, расцветает экстремизм. Турция член НАТО, но ее руководители мало считаются с европейскими правительствами. Иное дело США, эта страна вот уже 60 лет доминирует в Турции. Вашингтон буквально втаскивает Турцию в состав Европейского Союза. Протурецкое лобби в Брюсселе уже прорвало первую линию обороны: в январе 1995 года Турция была принята в Европейский таможенный союз. Среди этого лобби и христианские демократы, и консерваторы, и социал-демократы - все, кто не видит дальше своего носа, кто тянется за сиюминутной экономической прибылью, и не более того. Рынок способен ломать самые величественные геостратегии.

Показательно, что за прием Турции в Европейский Союз выступают северные страны. И не только потому, что они удалены от Турции. Дело в том, что протестантов в большей мере устраивает американская модель. Что им бояться стать месивом, сосискообразным обществом?! А вот Греция, знающая, что такое общежитие с иной цивилизацией, стоит насмерть. Знают это и немцы и потому пока уклоняются от приема Турции.

Сопротивление патриотических сил в Европе пока не сломано. Они доказывают, что Турцию нельзя принимать в Европейский Союз, хотя бы потому, что она немедленно станет дестабилизирующим фактором. Европейцы видят, как турки расправляются с 11-миллионным курдским народом, с шиитами, а их 25% населения, с ассирийцами, с халдеями, с остатками христиан, которые бегут в Грецию, на Балканы, куда глаза глядят, лишь бы не быть во власти диктатуры турецких военных. Европейцы понимают, что сопротивление отуречиваемых народностей будет возрастать и волны террора и насилия перекинутся сначала на Балканы, а затем в страны Европейского Союза. В Турции, при всех ее неоимпериалистических амбициях, назревает взрыв. И если европейцы и русские будут реагировать так же вяло, как в 90-е годы, им опять воспользуются стратеги Анаконды. "Из всех членов НАТО только англосаксы заинтересованы защищать Атлантический союз и поддерживать новое исламо-оттоманское геополитическое образование, самое взрывоопасное из всех их творений"(34), - пишет французский исследователь. Он прав, потому что американцы создали в Турции самую мощную среди мусульманских государств армию, гордую своими былыми имперскими победами. Эта армия сверхвооружена самым современным оружием, бесперебойно поступающим из Израиля и США. Волна фундаментализма все более охватывает эту армию, еще недавно находившуюся под полным контролем кемалистов. Эта армия уже ведет агрессивные войны. В 1974 году она захватила половину Кипра, и американцы прикрыли эту неприкрываемую агрессию. Она терроризирует курдов, вторгается в Ирак, посылает свои подразделения в Югославию, в Албанию, нападает на греков, наводняет своими агентами Македонию, Болгарию, страны Средней Азии, Чечню, Дагестан, Татарстан. А Кремль открывает Турции свои рынки, свои арсеналы, московское правительство снабжает турецкие заводы заказами, беспечно уверяя, что это выгодно, что у России, как пишет посол А. Адамишин, - нет противников. Вот какие ладушки! Не менее беспечно ведут себя и европейцы, хотя Босния - первая незаживающая рана на теле Европы.

И вот стратеги Анаконды уже делают новые надрезы в Косово, в Албании, в Македонии. Общая хирургическая операция сводится к тому, чтобы отрезать православные народы Европы от католических. В общем, беспроигрышный имперский принцип - разделяй и властвуй. Исходя из него, ведущие стратеги Анаконды толкают вконец обнищавшую Украину против России. Закоперщиками выступают националисты да заокеанские украинцы, разум которых затмила ненависть к москалям. Однако, как говорят на Украине: "вэрнется коза до возу, та ще и мэкне!" Замысел в том, чтобы создать новое чудище - Босно-Албано-Македонию, эдакий зеленый поясок вокруг Италии, Австрии, Германии. Это чудище и составит балканское кольцо. Оно постоянно должно сжимать безвольное тело стареющей Европы. С помощью такого давления Вашингтон надеется сделать европейцев более сговорчивыми: как строить Евросоюз, как использовать евро, как укреплять НАТО, как не допустить независимых вооруженных сил в Европе. И чтобы не было никакого европейского полюса! Европа должна стать продолжением Соединенных Штатов, подчиненной частью атлантического сообщества и двигаться по воле США на восток, на порог России: Drang nach Osten во главе с новым вождем.

Европейцы это понимают: "Атлантизм европейцев, - грустно подводит итоги А. дель Валь, - стал не только знаком политической, экономической и военной сервильности, которую после падения Берлинской стены уже более ничто не оправдывает. Дело много хуже, атлантизм стал манифестацией геостратегического мазохизма Европы"(35).

ЕВРОПА ОТХОДИТ ОТ МОНЕТАРИЗМА

В текущей политической жизни расхождения между Европой и США проявляются не в геополитическом дуализме атлантизма и континентализма, а в отходе от монетаризма и бессмыслицы "рыночной демократии". А это была идеологическая платформа, которая последние десятилетия объединяла все развитые страны вокруг США. Приблизительно так же, как "реальный социализм" объединял страны вокруг СССР. Мировой финансовый кризис и рост социальной напряженности в Европе, особенно рост безработицы, сделали несостоятельность американской модели очевидной. К 1998 году почти во всех странах Европы - в 11 из 15 стран Европейского Союза - к власти пришли социал-демократические правительства. В правительствах Италии и Франции участвуют коммунисты. Впервые в истории премьером ведущей западноевропейской страны стал бывший лидер коммунистов - итальянец д'Алема.

Вашингтонские стратеги попытались этот сдвиг влево перехватить. Английский премьер Тони Блэйер выступил с идеей "третьего пути". Следуя за "новыми демократами" Клинтона, он требует усилить борьбу с безработицей и социальную защиту, но в рамках монетаризма и либерализма. Его главная цель состояла в том, чтобы европейцы подтвердили курс на ускоренную глобализацию мировой экономики под главенством США. Но европейские левые отказались участвовать в сентябре во встрече с Клинтоном и Блэйером в Нью-Йоркском университете. А месяц спустя они организовали свою европейскую встречу в Австрии, где Блэйер оказался в изоляции. Европейцы обсуждали новый экономический курс. Это была поистине историческая встреча. Будущие историки, вероятно, будут вспоминать ее так же, как, скажем, конференции в Ялте или в Сан-Франциско. Значение этой встречи не только в том, что европейцы окончательно договорились о введении евро, т. е. новых мировых деньгах, грозной альтернативе "зеленому вездеходу" - доллару. Главным результатом этой встречи стал консенсус о переводе Европейского Союза на рельсы социально ориентированной рыночной экономики, на социальную защиту обездоленных. Все главы правительств, в том числе и консервативные лидеры Испании и Ирландии, согласились, что пора заканчивать с "романтикой рынка", его всеведущей невидимой рукой и прочими примитивными установками англосаксонской политэкономии. Пора, потому что мировой кризис стучится уже в двери цитаделей капитализма.

Бескомпромиссна позиция французского премьера социалиста Лионеля Жоспена, которого монетаристы еще совсем недавно называли "левым динозавром". Он выиграл и неустанно повторяет, что "у нас рыночная экономика, а не рыночное общество", тем более не рыночная демократия. Он пользуется среди французов огромным уважением как человек не слова, а дела. Франция никогда не отказывалась от государственного регулирования экономики и с его помощью успешно приватизирует предприятия и содержит могучий военно-промышленный комплекс. Если новый курс европейские левые будут действительно осуществлять, то рынок становится не более чем инструментом. Даже в Германии, всегда делавшей ставку на рынок и на сильную валюту, социал-демократы стали говорить, что рынок создает творческий хаос, и хотя он творческий, но все-таки это хаос, а немцы любят порядок, и его должно устанавливать государство. Новый канцлер Г. Шрёдер как-то заявил: "Если рынок когда-нибудь станет подменять государство, социальная несправедливость впадет в амок"(36). Шрёдер, видимо, изучил погром, учиненный "молодыми реформаторами" в России. Как не повезло России, что Евросоюз не сбросил монетаристскую удавку раньше, скажем в 1992 году. Наша страна могла бы пойти более разумным путем и избежать погромов.

Ничего хорошего от американского лидерства и МВФ ждать европейцам не приходится. Случись кризис, Вашингтон сдаст в беде всех. Европейские лидеры пришли к выводу, что надо возвращаться к государственному регулированию социальной сферы, а где необходимо - самой экономики. Под вопрос было поставлено всевластие центральных банков. Тут им придется преодолеть ожесточенное сопротивление. Это будет явным отходом от американской модели, курс, близкий к тому, что уже многие годы практикует Беларусь и на который выруливает правительство Примакова. На встрече в Давосе Е. Примаков четко подтвердил курс на социально ориентированную экономику. Сближение экономических курсов Западной и Восточной Европы никоим образом не входило в расчеты Вашингтона. Это крайне опасно для его целей. Можно не сомневаться, что против этого будут приняты чрезвычайные меры, будут задействованы все резервы проамериканского лобби и в Западной Европе и в России. Это сближение де факто открывает новые возможности и для Европейского Союза и для России. Главное, чтобы оно шло на равных, с учетом национальных интересов Беларуси и России. Рождение общеевропейской парадигмы и есть рождение новых полюсов экономической мощи, рост их влияния в мировых финансах, в вывозе капитала, в информатике, в мировой торговле. США опасаются роста европейского протекционизма и регионализации мира вместо глобализации при их лидерстве. Поэтому вашингтонские стратеги страшно спешат: есть риск упустить уникально благоприятную обстановку - рыбка, кажется, срывается с атлантического крючка.

Глобализаторы все в большей мере задействуют другие факторы. Потому что помимо мировой экономики есть и такие векторы глобализации, как электронные СМИ, английский язык, международные организации, символика универсальной графики. В их планах важное место занимает распространение массовой культуры. Она уже победила в США. По американской логике культура, прежде чем стать культурой, должна пройти испытание рынком. Тогда она становится массовой культурой и должна унифицировать национальные культуры. Собственно, это и есть американизация: настойчивое одурачивание молодежи, насаждение гедонизма, потребительства, бездуховности и безнравственности. Каналы российского телевидения этим делом и заняты. От многих телепрограмм нормальных людей уже тошнит. Конечно, в европейских странах, и даже в странах Африки, нет такой вседозволенности, как на российских телеканалах. "Олигархи на час" перешли все нравственные пределы. В Европе есть все-таки ограничения и на рекламное время, и на иностранные киноленты, есть и запреты, если вред наносится здоровью детей и юношества и т. д. Правительства европейских стран уже давно ведут борьбу с американским засильем на СМИ. Они довольно ясно понимают, как опасен для национальных интересов "культурный империализм". А в Вашингтоне и не скрывают своих целей.

Приведу выдержки из влиятельного политического журнала США "Форейн полиси". В этом журнале американского истеблишмента летом 1997 года была опубликована программная статья некоего Давыда Роткопфа. Он один из директоров центра, возглавляемого Киссинджером. Статью свою он назвал так: "Почему не восславить культурный империализм?". Разумеется, американский. И славит он его, потому что, цитирую: "Центральной задачей внешней политики США в век информации должна стать победа в битве за мировые потоки информации. Мы должны доминировать в них, как Великобритания некогда правила морями". ..."Мы не только единственная военная сверхдержава, но и информационная сверхдержава..." Ни Европе, ни Китаю, ни Японии уже не догнать США, - подводит итог Роткопф. Овладев рынком телекоммуникаций, США уже в 2000 году будут контролировать рынок в 1 триллион долларов.

Их главная цель, считает Роткопф, "создавать и внедрять правила пользования телекоммуникационной инфраструктурой, ибо это то, что будет определять мировую политику, укрепляя или урезывая свободу". "США не должны стесняться внедрять во всем мире свои ценности. Американцы не должны отрицать того факта, что из всех народов в мировой истории наше общество самое справедливое, самое терпимое, самое прогрессивное и совершенствующееся, и потому оно лучшая модель для будущего". Никаких там азиатских или европейских моделей! Побольше напора и наглости и главное - не упустить момента, - считает американский Чубайс. Далее он дает совет - надо заняться тем, чтобы решать, "какие из культур полезны для глобального общества и с ними нужно мириться и даже развивать, а какие культуры - тупиковые". "Лучшая культура - американская, потому что она представляет собой модель здорового отсутствия культурного багажа"(37). Роткопф советует администрации США сосредоточиться на захвате "ныне формирующейся инфрасферы и интерпретации, что такое демократия".

Когда папа римский говорит об угрозе планетарного тоталитаризма, то имеются в виду, видимо, прежде всего такие стратегии, плюс контроль за движением капиталов.

Можно не сомневаться, что подобные откровения тщательно отслеживаются европейскими властными структурами и становятся известными широким кругам европейцев. Какую вызывают они реакцию, тоже ясно: их нации и культуры могут быть объявлены тупиковыми. Вот почему они все чаще задают себе вопрос, почему Европа уже более полувека подчиняется американским образцам? Почему она отказывается от своего первородства? Разве блестящие культуры Италии, Франции, Германии, Испании не выше американской? Этот же вопрос, кстати, с полным правом задают мусульмане Ирана, Ирака, Египта, Туниса и т. д. Русская интеллигенция никогда не сомневалась в величии своей культуры. В европейских странах все чаще спорят о том, кто основал американские штаты: герои-первопроходцы или первопроходимцы, отщепенцы и изгои, которых отторгнули от себя европейские народы. Мнения разделились, но от былой идеализации американцев мало что осталось. Перед европейцами возникает образ религиозных фанатиков, членов различных протестантских общин, вроде Свидетелей Иеговы, сайентологов, мормонов и десятков других общин пуританского толка, людей жестоких, волевых, зараженных расизмом. Европейцы вспоминают, как переселенцы истребляли коренное населения Северной Америки: 20 долларов за скальп взрослого индейца, 8 долларов за детский скальп. А потом было интернирование всех японцев в 1941 году, Хиросима, напалм и химическое оружие во Вьетнаме и другие средства утверждения "свободы и прав человека".

Арнольд Тойнби, истинно христианская душа, каялся в таких деяниях "печально известных расовыми предрассудками англоговорящих покорителей морей"(38). Он не верил, что "США увлекут мир своей доктриной отъявленного индивидуализма"(39). Но Голливуд вот уже многие десятилетия напитывает американцев шовинистическими фильмами. В этих фильмах извращается история, американцам льстят, что они беспримерные герои, что они всюду и всегда проявляют чудеса храбрости и благородства. И довели их, таким образом, до состояния невменяемости, развили ни на чем не основанный комплекс превосходства, который вызывает раздражение, а теперь уже и смех. Тяжело будет похмелье, горше, чем после Вьетнама и Сомали. Иммунитет-то у них сломан, держать удар, как это умеют русские, американцы не способны. Как в пушкинский год не вспомнить стих:

Но тяжко будет им похмелье,
Но долог будет сон гостей
На тесном хладном новоселье
Под знаком северных полей.

Естественно, европейцам не нравится, что США претендуют на роль хранителей человеческой свободы. Все чаще раздаются голоса о том, что недопустимы двойные стандарты, недопустимо использование американцами знамени прав человека в качестве инструмента психологического террора и информационных войн. Их куцая концепция прав человека установила моральную деспотию в мире. Многие католические авторы отмечают фанатизм не только американских пуритан, но и прочих протестантов, "которые стремятся любой ценой всем навязать свою Правду и свою концепцию мира, в том числе и таким величественным церквям, как католичество и православие, которые они считают "языческими" и "неверными"(40). Или такое веское обвинение: "Протестанты разрушили величественнейший синтез эллинистической и христианской культур, достигнутый на Вселенских соборах в Никее и Константинополе, и пытаются совершить невозможное - вернуться на путь иудео-христианства". "Современный упадок Европейской цивилизации - это в значительной мере плод нарастающего уже два века влияния на континентальную Европу англосаксонского протестантизма"(41). Обратим внимание, что критика направлена не против лютеранства, а против англосаксонских вариаций протестантства.

ВРЕМЯ ВЫРЫВАТЬ ПОСАЖЕННОЕ...

В стратегии Анаконды ставится задача не допустить создания самостоятельной обороны в рамках Европейского Союза. Для этой цели европейцев пытаются убедить, что без американского щита им не обойтись. Драма в Югославии пришлась как нельзя более кстати. Поспешно создали Боснию, сейчас пытаются оторвать Косово. "Кризис на Балканах, пишет французский геополитик П. М. Галлуа - должен прежде всего оправдать постоянное расширение географии присутствия американской армии в Европе"(42). Вашингтон пресекает любые попытки создать европейскую оборону. Европейцев не допускают на ответственные посты в НАТО. Известен случай с постом командующего южным флангом НАТО. Французы от имени всех европейцев требуют этот пост, и конечно, безрезультатно. Другой пример - президент Ширак поставил вопрос об участии европейской дипломатии в ближневосточном мирном процессе. Вашингтон без церемоний отверг и это. Как долго будут все это терпеть европейцы? Естественно, они ищут иные пути, в частности, требуют реорганизации НАТО. Для США особенно опасно, если европейцам удастся подчинить НАТО Западноевропейскому Союзу, пожалуй, единственной организации, где нет США. Р. Холбрук, американский дипломат, специализирующийся на ампутациях Югославии, с солдатской прямотой как-то сказал: "С американской точки зрения... совершенно неприемлемо, чтобы НАТО был переподчинен какой-нибудь другой организации... Хотите вы этого или нет, мы, американцы, являемся европейской державой. История этого столетия многократно показала, что как только мы уходим, Европа впадает в нестабильность, а это заставляет нас возвращаться"(43).

Мог ли какой-либо советский генерал или дипломат высказаться подобным образом, скажем, в Польше или Венгрии? Едва ли, там его немедленно заклеймили бы оккупантом, а Москва отозвала бы.

Этой же установки на ущербность Западной Европы придерживаются и авторы вашингтонской "Стратегии национальной безопасности США для нового столетия": "Три четверти века назад США своей изоляционистской политикой помогли союзникам промотать победу, одержанную в Первой мировой войне"(44). Что это означает?! А то, что Вашингтон официально уведомляет европейцев, чтобы они не дергались, что без бэбиситерства США им и в XXI веке не обойтись, потому что европейцы опять могут промотать победу над коммунизмом, которую американцы им даровали.

Читаешь это в официальном документе и диву даешься: что происходит с американской дипломатией? Откуда эта беспардонность, эта контрпродуктивная наглость? Ни американской, ни тем более британской дипломатии это не свойственно. Традиционно они были напористы по сути, но по форме весьма деликатны, аристократичны, благородны. Эта нарастающая наглость отмечается многими авторами уже четверть века, в частности, об этом говорят участники встреч в Давосе. Вот Алексей Пушков, ведущий аналитик "Постскриптума",' ссылается на британскую "Файнэншл таймс": "Два года назад США вели себя в Давосе так, будто оседлали весь мир". Кризис частично сбил с них спесь: "Американцы перестали злорадствовать". Он делает правильный вывод: есть "признаки ослабления влияния Америки".

И вот свободные западноевропейцы проглатывают такие сентенции, да еще благодарят за военную помощь, да за ядерный зонтик, хотя он есть и у французов и у англичан. Только от кого они должны теперь защищаться? Этот вопрос обсуждается уже на самых верхах. Европейцев втягивают в военные авантюры, которые вредят их национальным интересам. Случайно ли, что высший офицер французского генштаба совершенно бескорыстно передал сербам план намечаемых бомбардировок НАТО в Косово. ЦРУ выследило этого офицера.

Думаю, терпению европейцев приходит конец. Но нет пока воли порвать, сбросить союзнический гнет. Франция, например, по показателям экономики, запасам продовольствия, по развитию аэронавтики, по ядерным силам и прочему вооружению стоит обычно то на втором, то на третьем, то на четвертом местах, сразу после американского мастодонта. Ей просто необходим ныне надежный союзник, помимо Германии. Потому что Германия пока еще не может вполне определиться, колеблется, выйти ли ей из атлантической сферы, сделать ли ставку на континентальное будущее. Очень многое в Германии еще завязано на Америке. Но и для нее пробьет час. Не кто-нибудь, а вышеупоминавшийся Жан Пьер Шевенман года три назад на страницах немецкого журнала "Шпигель" сделал следующее программное заявление: "Необходимо стабилизировать Россию, помочь ей когда-нибудь присоединиться к демократической и развитой Европе. Это поможет обеспечить безопасность Центральной и Восточной Европы. Странам этой части Европы лучше бы вступить в Западноевропейский Союз, а не в НАТО, что сняло бы подозрения России. Франция и Англия могли бы, опираясь на свои ядерные силы, гарантировать им безопасность... Если мы этого не сделаем, мы не создадим независимой отдельной европейской обороны и по-прежнему в Европе будет только американская оборона"(45). С тех пор Ж. П. Шевенман вновь стал одним из самых влиятельных и уважаемых министров Франции. Это весьма показательно, есть знаковые назначения. Многие ли в России слышали об этом выступлении? Заговор молчания был не случаен. В нашем руководстве тогда преобладали силы, которые во что бы то ни стало стремились поддерживать американцев, ставили на партнерство с США. Не пора ли протрезветь, не пора ли искать и опираться на те силы в Европейском Союзе, которые имеют с Россией общие интересы? Операции США в Боснии, Македонии, возможно, скоро в Косово очерчивают путь эскалации безнаказанной агрессии Вашингтона. Сегодня Косово, завтра Алжир, а там, глядишь, опять высадка в Сицилии и на юге Франции.

Как-то в аквариуме мы наблюдали не за анакондой, а всего лишь за водяным жуком. Всякий раз, схватив рыбу, моллюсков, саламандр, этот жук брал верх и поглощал их. Поглощал, благодаря лучшей вооруженности, благодаря мощной челюсти и ядовитым веществам, которые он испускал и отравлял ими свои жертвы. Это было ужасающее зрелище, оно вызывало чувство нравственной тошноты. И вдруг промелькнула мысль: США подобны этому жуку: их челюсть - это непревзойденные технические системы безнаказанного истребления на расстоянии, их яд - средства массового оболванивания. Люди должны объединяться, требовать от своих правительств принимать меры, чтобы не допустить планетарного тоталитаризма волков в овечьих шкурах. Надо сорвать агрессию НАТО в Косово, убрать чужеземные войска из Боснии, снять блокаду Ирака. Уже это остановило бы продвижение НАТО на Восток. России нужно тесное сотрудничество с Францией. Стандартная шутка в Вашингтоне такая - зачем иметь врагов, когда есть такой союзник, как Франция. Необходимо деятельно способствовать сближению и сотрудничеству России и Франции, как это делал в 90-е годы прошлого века император Александр III. Мост его имени и по сей день сияет над Сеной.

Французский генерал Б. де Бресси де Гаст в статье центрального журнала по вопросам Национальной безопасности "Дефанс Насьональ" благодарно вспоминает, что "мы обязаны России нашим спасением в августе 1914 года". Оценивая современную обстановку, он считает, что "Европейский Союз, полностью ответственный за свою безопасность и свою оборону, мог бы в силу своей географической протяженности перед лицом "зоны бурь" предложить России партнерство, соответствующее ее стратегическому положению... Будем надеяться, что у наших детей и внуков хватит воображения и политической воли, чтобы придумать такие формулы, с тем, чтобы сохранить мир в Евразии в XXI веке". Мы в России тоже будем надеяться, придумывать и строить, памятуя, что XXI век в геополитике уже наступил.

Лукавым стратегам Анаконды необходимо противопоставить союз двух частей Европы. Удав должен быть рассечен и отброшен, как это было в XVII-XVIII веках. И у католической и у православной частей Европы уже обозначилась общая "зона бурь". Провидение поставило перед нами общую задачу. Мы ее выполняем давно, но не согласованно. Арнольд Тойнби писал об этом так: "Обе ветви христианства постигли весь мир по морю и по суше достигли всех народов"(46). Эту работу надо продолжать. Насильственное объединение мира - это историческая ошибка, которую совершают вашингтонские стратеги.

Пришло время разобраться во взаимных обвинениях, накопившихся за целое тысячелетие, разоблачить мифы, разобрать минные поля холодной войны. Пришло время западным и восточным европейцам и мусульманству более зрело и мудро отнестись друг к другу. Время вырывать посаженное. Время разрушать и строить.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 "Советская Россия", 31 декабря 1998 г.
2 Il Folio, 28 fevr. 1996.
3 I. P. Chevenement. Le vert et noir, integrisme, petrole et dollar. 1995, p. 29.
4 Amiral Lacoste. L'Evenement du Jendi. 6 Janier 1995.
5 P. M. Couteaux. L'Europe vers la querre. P., 1996.
6 Арнольд Тойнби. Цивилизации перед судом истории. Спб. 1995, с. 91.
7 Там же, с. 94.
8 Шарль де Голль. Военные мемуары. М. 1960, т. 2, с. 132.
9 Там же, с.137.
10 Там же, с.101.
11 Там же, т. I, с.190.
12 Там же, с.190
13 Там же, с. 191.
14 Там же, с.190-191.
15 Там же, т. II, с. 65.
16 Там же, с.11.
17 Там же, с. 95
18 Цит. по I. P. Peroncel - Hugoz. Islamerique. Postphrase en: Alexandre del Valle. Islamisme et Etats-Unis. Une Allience contre Europe. L'Age d'Homme. 1998, p. 323.
19 Там же, с. 323.
20 Fereydoun Hoveyda. Que veulent les Arabes? Paris, First Documents, 1990, p. 83
21 Le Nouvelle Observateur, 15-21 janvier 1998.
22 Alexandre del Valle. Islamisme et Etats-Unis. Une allience contre l'Europe. L'Age d'Homme. 1998, p. 139.
23 Le Monde Diplomatique, aout 1996.
24 Alexandre de l Valle, p. 157.
25 Там же, с. 136.
26 M. R . Djalili. Religion et Revolution, L'islam chiite et l'Etat, Paris, 1981.
27 Ehsan Naraghi. De Palais du Chah aux prison de la Revolution. Paris. Balland, 1981.
28 The Geopolitics of Islam and the West, Random Corporation, 1995.
29 Арнольд Тойнби. Цивилизации перед судом истории. Спб. 1995, с. 127.
30 Alexandre de l Valle, ibid, p. 216.
31 Там же.
32 Там же.
33 А. Тойнби, с. 122.
34 Alexandre de l Valle, там же, с. 244.
35 Там же, с.171.
36 New Stateman, London, 16 Oct. 1998, p. 20.
37 Foreign Policy, Summer 1997.
38 А. Тойнби. Там же, с. 64.
39 Там же, с. 94.
40 Alexandre del Valle, p. 276.
41 Там же, с. 278.
42 P. M. Gallois. Le soleil d'Allah aveugle l'Occident. L'Age d'Homme, p.15
43 Там же, с.15-16.
44 "Независимая газета", 9.2.1999.
45 Der Spiegel, 19 Dec. 1994.
46 Арнольд Тойнби. Там же, с. 100.

Автор:

Ключников Борис Фёдорович

Доктор экономических нак, профессор. Автор книг «Международные банки развития», 1978; «Прогнозы нового мирового порядка», 1985; «Современные реформы образования», 1993 г., и др. Директор департамента образования ЮНЕСКО. Живёт в Париже.