Россия, Православие в современном мире

Игорь Непомнящих

Национальная концепция России

Русская национальная идея. Дух, душа, тело России.

Знать роль данной нации в мировой истории, – значит знать всю историю человечества, знать суть каждой нации, знать Промысел Божий о ней! Задача, казалось бы, архисложная.
Между тем, слова Ф.И. Тютчева:
“Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить,
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить!”
- в той или иной степени можно отнести к любой нации – в зависимости от доли иррациональной составляющей в душе этой нации. Но в любой нации эта составляющая, хоть и в разной степени, присутствует! С позиций рациональной науки понять, что такое нация, что такое душа нации невозможно. Именно поэтому основой усвоения идеи, заложенной в данной нации, должна быть не холодная мысль политика, а горячая любовь к нации, горячая вера в нацию, в ее Божественное предназначение – горячая вера в Бога! Эти духовные начала не могут быть втиснуты в прокрустово ложе формальной логики, но могут быть только предметом сугубо личного выбора. Этот выбор проявляется прежде всего в действиях, в поступках, подсказанных в каждом конкретном случае сердцем, и смысл этих действий становится видным только в их результатах (и совсем не всегда ближайших!). Именно так идет исторический процесс, так формируется реальная политика масс.
Но если невозможно понять Россию умом, то легко увидеть различие наций, легко увидеть, чем русские отличаются от других наций. Как писал А.С. Пушкин, “физиономия нации определяется климатом, государственным устройством и религией”. В этой фразе гениального поэта перечислены все отличительные признаки нации: природные условия, среди которых образовалась нация, тип государственного устройства, который отвечает характеру данной нации, и духовный уровень этой нации, ее отношение к Богу – то есть характеристики, относящиеся ко всем трем составляющим человека: телу, душе и духу.
Отличительные характеристики природных условий, типа государственного устройства и религии русской нации бросаются в глаза при сравнении с любой нацией мира.
Это огромные просторы (покрытые лесом, в основном, хвойным), пересекаемые могучими реками и омываемые двумя океанами, просторы в основном с суровыми и часто очень суровыми климатическими условиями – просторы, играющие центральную роль в биотической регуляции (удержания) условий жизни на Земле, просторы с несметными подземными богатствами как на континенте, так и на шельфе, имеющими также неоценимое значение для всего человечества.
Это мощная централизованная власть, при которой только и можно сохранить огромную и богатую полезными ископаемыми территорию (развивать научно - промышленную базу обороны страны, чтобы иметь единственных, как сказал один из ее царей, союзников России в этом мире - армию и флот).
Это православная религия, с принятием которой более 1000 лет назад непосредственно и было связано образование на пути “из Варяг в Греки” единого Русского государства, и которая, ввиду этого, а также многочисленности и разнородности cлавянских, финно–угорских, германских и тюркских племен и народов, составивших в ходе истории в достаточно сравнимых пропорциях русскую нацию, является цементирующей силой государства, является государственно-образующей религией.
Существенным в образовании огромного Русского государства и обусловленным его православной основой является то, что присоединение новых территорий в основном шло не столько путем покорения соседних народов, сколько путем освоения редко заселенных и слабо освоенных территорий. Это означало то, что вся экономическая деятельность на новых территориях осуществлялась умом и руками самих русских.
Россия, изначально Русь – нация, возникшая, как уже подчеркивалось, на речных путях “из Варяг в Греки” промыслительно соединила в себе духовную высь греческого христианства и военную отвагу варягов.
Наглядным примером решающего значения православной религии в становлении России является история казачества – этнической группы, в крови которой содержится не самый большой процент крови великороссов и сформировавшейся в основном в различных контактах с народами, окружающими Россию и часто воевавшими с ней. Однако именно казаки по Промыслу Божьему стали опорой Православия на границах России. Более того, вся территория за Уральскими горами и за Доном присоединена к России в значительной степени именно казаками.
С точки зрения Православия из трех составляющих характеристики нации: природные условия, государственное устройство, религия, касающихся соответственно трех составляющих человека: тела, души, духа, – главной характеристикой является дух, который управляет душой, которой подчиняется тело. Такова суть православной антропологии. Иная иерархия является причиной греха и для христианства неприемлема в принципе. Поэтому, говоря о национальной русской идее, в качестве главной, определяющей ее составляющей надо говорить о православном отношении к государству (а вместе с этим и к семье, и к личности), а также о православном отношении к природе (о православном естествознании).
Искажение православных представлений о государстве имеет непосредственное отношение ко всей нации в целом. И здесь надо признать, что хотя это искажение складывается только из суммы искажений Христовых заповедей отдельными личностями, отдельными семьями, то, конечно, это не означает, что не должны существовать православные концепции о государстве. Как показывает история, именно проблема православного строительства государства до сих пор была камнем преткновения, по крайней мере, именно эта проблема оказалась решающей в гибели Византии и февральской и октябрьской катастрофах 1917 года в России (да и во всех смутах на протяжении всей ее истории).
Вместе с тем, поскольку в государстве (в отличие от семьи и, тем более, от личности) в наше время всегда присутствуют люди разных конфессий, а также много атеистов, то надо различать православное отношение к строительству государства в принципе и православное отношение к строительству конкретного государства в конкретный исторический момент. То есть в конкретном государстве “форма государственного устройства во многом определяется духовным и нравственным состоянием общества” ("Мир можно изменить" Интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II журналу "Экономические стратегии" № 04/2002).
Национальная идея, как уже сказано, относится к духовной жизни нации, к ее национальному духу, государственное строительство – к душевной ее жизни (включающей действия рассудка, чувства, воли). Поэтому проблема формирования национальной идеи относится к тому, что “превосходит всякое разумение”, к тому, что, как уже отмечалось выше, нельзя понять умом и во что можно только верить. Здесь нужно внимать прозрениям святых и принимать решение сердцем как руководящую идею, не обсуждаемую на рациональном уровне. Здесь все сводится к выбору личности. Выход же за пределы личности осуществляется по формуле: ”Cтяжай Духа Святаго – и тысячи вокруг тебя спасутся.”
Исходя из всего выше изложенного, в качестве национальной идеи русской нации, как это уже и говорилось выше, надо рассматривать задачу следования истинам Православия, свидетельствования миру истин Православия. В этой идее нет никакой национальной ограниченности, ибо она обусловлена именно заботой о судьбе всех народов, а не только русского. И основанием этой идеи является вера в Бога, и только она одна.
Проблема же государственного строительства решается, когда национальная идея уже выбрана. И ее решение следует уже по второму пути познания – пути отрицания - пути научного опровержения идей, не соответствующих или национальной идее, или истории конкретной нации, в которой эта идея уже имела возможность проявиться. При решении текущих задач - это путь проб и ошибок, поскольку абсолютно верным здесь может быть только отрицательное суждение.
Так, при разработке концепций государственного строительства в России исходя из компетенции отрицательного пути познания в этой проблеме, необходимо увидеть отличия русской нации и других наций, русского государства от других государств, которые, как уже отмечалось выше, сами бросаются в глаза по всем вышеперечисленным отличительным признакам нации. В частности, можно с абсолютной уверенностью в истине сказать, что путь России не должен следовать ни пути Запада, ни пути Востока, ни пути Юга, поскольку Россия не относится ни к Западу, ни к Востоку, ни к Югу ни по географическим, ни по историческим и не по религиозным их характеристикам.
Ясно, что без возрождения национального духа, без действительного возрождения Православия в России не может быть сильного Русского государства.

Проблемы возрождения национального духа

Для Православия в России характерны две проблемы.
Первая проблема, характерная именно для России, связана с тем, что Православие как вероисповедание после десятилетий атеистического террора перестало преследоваться государством и, даже наоборот, стало признаком лояльности и выражением национализма. В результате к православным сегодня относят себя и те, кто не является, по существу, воцерковленными.
Вторая проблема относится к современному Православию вообще. Эта проблема связана с интенсивной секуляризацией современного мира, агрессивно вторгающегося в жизнь каждого человека, в том числе, и православных, живущих в миру, большинство из которых сегодня также оказываются включенными в общую динамику совершенно чуждого Православию современного постхристианского мира.
Первая проблема, конечно, может быть решена только на основе приобретения личного духовного опыта и только в лоне церкви под руководством опытного духовника. Однако именно в последнем и заключена вся сложность, и тут она непосредственно связана со второй проблемой, указанной выше. Дело в том, что в Русской Церкви сейчас не хватает не только священников вообще, но и опытных духовных наставников, имеющих личный духовный опыт жизни в современном быстро меняющемся мире, когда в течение одного поколения мир совершенно перекраивается заново. Не имея должного наставника, верующие уходят к протестантам и католикам, где они подчас встречают большее внимание более щадящее их самолюбие и что, на самом деле, уводит от решения их духовных проблем.
К тому же, в современной литературе, издаваемой для православных, часто можно встретить совершенно неправославные трактовки современных вопросов, особенно относящихся к современной науке, полностью дублирующие католические и протестантские изложения этих вопросов, и даже больше, отсылающих читателя непосредственно к протестантской литературе. То есть, в целом проблема заключается в православном осмыслении современного мира, в выявлении особенностей его духа, в “различении духов”, которые действуют в нем, в накоплении опыта борьбы с этими духами. Конечно, здесь речь идет не о том, что современный мир порождает каких – то новых духов, но о том, что духи мира сего и князь их все время придумывают новые формы своего воздействия на человека, стремясь все больше закабалить его, в чем, собственно, и заключается суть “прогресса”.
Православный человек, живя в современном мире, так или иначе, участвует в его жизни, свидетельствуя тем самым в этом мире о Православии. Но современный мир во многом кардинально отличается от того мира, в котором жили Отцы Церкви, заложившие основы православного богословия, православного мироощущения. Мир сегодня, как уже сказано, в значительно большей степени секуляризован и в сознании современного человека науки занимают доминирующее положение, и все больше вытесняют (если уже не вытеснили полностью у большинства) религию. Как отмечается в “Основах социальной концепции Русской Православной Церкви”, “науки – как естественные, так и гуманитарные – стали одной из наиболее важных составляющих культуры. К концу XX века наука и техника достигли столь впечатляющих результатов и такого влияния на все стороны жизни, что превратились, по существу, в определяющий фактор бытия цивилизации”.
При этом надо, конечно, подчеркнуть, что современная наука фактически занимается проектированием технических устройств и синтезом веществ с новыми свойствами, а не познанием Богом сотворенного мира. И именно успехи в технических областях и придали авторитет современной науке, более того, сформировали ее мировоззрение, на основе которого современное научное познание уже совершенно сознательно стремится объяснить этот мир как самодостаточный, как регулируемый некими “законами природы”, то есть как не нуждающийся в Боге. В лучшем случае рациональная наука приписывает Богу создание этих “законов” – якобы посредников между Ним и тварью. Но, как известно, православное учение о тварном бытие и о Боге-Троице говорит о том, что “Бог творит и действует через свои энергии, пронизывающие все существующее” (Владимир Лосский “Очерк мистического богословия восточной церкви”, М., 1991, с. 58), “…эти Божественные лучи пронизывают тварный мир, являются причиной его существования. Свет “в мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал” (Иоанн 1.10). Бог создал все Своими энергиями… Божественные энергии сами по себе – суть отношения между Богом и тварным бытием (курсив мой – И. Н.)…” (Там же с.69). Рациональное же познание Божественных энергий, вталкивание их в некие “законы природы” совершенно невозможно, ибо “творение вовсе не есть нечто, на что Бог воздействует извне, скорее это нечто, посредством чего Он изнутри выражает Себя, будучи и оставаясь трансцендентным, выше и вне Своего творения. Оставаясь подлинной внутренней сущностью, “нутром” мироздания” (Каллист, епископ Диоклейcкий “Через творение к Творцу”, лекция памяти Марко Паллиса (Лондон, 9 октября 1996 года).
Подмена Божественных энергий “законами природы”, то есть якобы законами самоуправления и даже самоорганизации, саморазвития природы, но на самом деле сформулированных самим человеком на основе замены действительности некоторой ее целевой моделью, естественно, ведет, и частично уже привела к опасным последствиям, разрушающим этот мир и сам внутренний мир человека. И опасным является не столько сам по себе современный технический прогресс, а сколько подмена истинно научного мировоззрения техническими представлениями, сформированными при технических разработках, а не собственно при познании мира. Поэтому “ныне для обеспечения нормальной человеческой жизни как никогда необходимо возвращение к утраченной связи научного знания с религиозными духовными и нравственными ценностями” (“Основы социальной концепции Русской Православной Церкви”).
Принципиальное отличие христианского познания мира, как от познания современной рациональной науки Запада, так и от познания возрождающейся сегодня (как альтернатива этой науке) древней философии Востока, состоит в том, что христианская космология антропоцентрична, а христианская антропология (можно сказать, по определению) христоцентрична. Последнее имеет принципиальное значение, поскольку западный гуманизм также антропоцентричен, но в центре вселенной в этом гуманизме расположен падший человек, в сердце которого нет места для Христа. И если Христа нет в сердце человека, то для этого человека нет Его и во вселенной. Поэтому то современная рациональная наука, как по своему содержанию, так и по характеру рационального мышления, как свидетельствует история и наш личный опыт, является преградой между человеком и Христом, в то время как христианская наука должна вести к Христу. Ведь для истинно христианской науки (и для истинной науки!) “невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы” (Рим. 1.20).
Однако христианское осмысление накопленных к настоящему времени всей совокупности знаний о природе и всей истории человечества от Адама и до наших дней еще не выполнено. В отсутствие православного естественно – научного мировоззрения современные православные в своих суждениях о конкретных естественно научных и исторических фактах невольно опираются на западную рациональную науку, которая подменила естественно - научное мировоззрение на мировоззрение, выработанное при создании технических средств. Но в картине мира, рисуемой подобной рациональной наукой, естественно, нет места для Христа. И “открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою” (Рим. 1.18).
Сегодня сознание технически образованного православного мирянина разрывается в дуализме: в храме оно дышит православием, а на работе, поскольку она связана с применением науки и техники, православное сознание жестко контролируется западным рационализмом, слепо следует ему. То есть, ни о каком свидетельствовании Православия в современном мире здесь нет и близко.
“Невозможно оставаться христианином за дверью собственного дома, в кругу семьи или в уединении своей кельи и переставать быть им, поднимаясь на профессорскую кафедру, усаживаясь перед телевизионной камерой, голосуя в парламенте и даже приступая к научному опыту. Христианская мотивация должна присутствовать во всем, что составляет сферу жизненных интересов верующего человека. Ибо верующий не может механически вычленить из духовно-нравственного контекста своей жизни профессиональные или научные интересы, не говоря уже о политической, экономической, социальной деятельности, работе в средствах массовой информации и т.д.” (Митрополит Кирилл “Норма веры как норма жизни. Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества”, “Независимая газета”, 16.02.2000).
Современный мирянин занят на работе во много раз больше времени, чем молитвой в храме и дома. Вместе с тем, наука - познание в слове, словесное выражение мысли - в значительной степени контролирует уровень духовной жизни, соответствующий словесной молитве. А это значит, что сознание большинства современных православных мирян (которым доступна лишь словесная молитва и то за пределами алтаря, где “пир веры”, и которые сегодня, к сожалению, далеко даже не все и не во всем понимают смысл литургию) сильнейшим образом отравляется чужеродным образом мышления, рожденным в западном христианстве. Это западное пленение ума препятствует духовному росту православного мирянина, разрушает в нем молитву как процесс соединения ума и сердца и вообще стремится увести его к иной (западной) духовности, которая сегодня сама в тупике и стремительно деградирует, растаптывает собственные ценности, обращаясь сегодня к иным богам.
Эманация распада западной духовности в эру глобальных информационных сетей пронизывает всю среду нашего обитания. В промышленную эру труд подавляющего числа людей был физическим, во время которого православный человек мог творить молитву. В современную же информационную эру более характерным является то, что сознание все большего числа православных занято основную часть дня анализом научной и/или технической информации, во время которого творить молитву мирянину очень сложно, если вообще возможно, поскольку его ум занят cовершенно противоположным занятием, - обычно, рационалистическим препарированием огромного потока сведений о мире.
Поэтому чтобы создать возможность православному мирянину оставаться самим собой в течение всего дня и недели, крайне насущной сегодня задачей является представление научного знания (знания в слове) в соответствии с православной верой. А это требует пересмотра всего пути человеческого познания, всего пути, пройденного человеческой цивилизацией, в особенности, в новейшее время и формирования христоцентричного подхода к пониманию природных и общественных процессов, позволяющего принимать решения, как в принципиальных вопросах, так и при практических действиях в ответ на ежедневные запросы практики. То есть, необходима разработка православного мировоззрения – православного воззрения на современный мир.
Особенно важно формирование такого подхода для тех православных мирян, которые в своей ежедневной деятельности принимают решения или участвуют в подготовке решений, влияющих на природные и общественные процессы. Эти миряне уже не могут сказать, что они выполняют приказы начальства. Они несут личную ответственность перед Богом за принятые ими решения. Ведь если они исправно исполняют в быту все предписания Церкви, а на работе действуют в соответствии с мировоззрением рациональной науки, отвергающей Бога, то о каком свидетельствовании ими Православия в мире может идти речь?
И речь здесь уже идет не только о свидетельствовании Православия в мире, но и о самом существовании Православия в мире: “вопрос о том, какими должны быть законодательство, образование, культура, социальные отношения, общественная мораль, есть вопрос о том, сохранится ли наша национальная цивилизация в грядущем столетии, найдет ли она свое место в мировом сообществе наций и выживем ли мы как православный народ.” (Митрополит Кирилл “Норма веры как норма жизни. Проблема соотношения между традиционными и либеральными ценностями в выборе личности и общества”, “Независимая газета”, 16.02.2000).
Православие в наши дни все меньше и меньше является религией “белых платочков” и все больше и больше религией наиболее образованной части общества, которая в недалеком будущем составит основной контингент прихожан православных храмов. Ведь главной отличительной особенностью современного Православия от дореволюционного и советского времени связано с тем, что "религиозное возрождение началось именно в крупных городах, в культурных центрах, при самом активном участии интеллигенции и, не в последнюю очередь, научно - технической." (Митрополит Кирилл, Речь на соборных слушаниях "Вера и знание. Наука и техника на рубеже столетий. 18 - 20 марта 1998. Москва - Сергиев - Посад). Если до революции из – за духовной деградации русской интеллигенции, плененной западной наукой, опорой Православия была деревня, то ныне этой опорой являются крупные города, более того, наиболее крупные мегаполисы. Этот процесс отмечал уже прот. Георгий Флоровский: “Христианство в России, как и повсюду в мире, перестает быть н а р о д н о й религией по преимуществу. Народ, простецы, в значительной массе своей, уходит в полупросвещение. В материализм… Интеллигенция же, верхний культурный слой, возвращается к христианской вере…” (“Пути русского богословия” Париж, 1937, с. 505). Конечно, это возвращение происходит болезненно, не всегда прямыми путями (часто через увлечение восточной мистикой) и, в частности, в значительной степени из-за того, что современное православное богословие в своем отношении к науке находится в плену у Запада. В информационную эру народное сознание все более и более заражается, и во многом благодаря СМИ (этого рупора “просвещения”) западным рационализмом, в то время как ученые-профессионалы все более начинают понимать ограниченность рационального знания. То есть, если раньше основным врагом Православия в русском народе было язычество, то теперь главный враг – западный рационализм.
Рассматриваемая проблема характерна не только для России. С разрушительным действием западной науки в современном мире сталкиваются и другие народы мира. Например, крупнейший современный ученый, один из создателей физики ХХ столетия пишет об этой проблеме следующим образом: “Современное естествознание проникает в наше время в другие части света, где культурные традиции сильно отличаются от европейской цивилизации. Наступление новой естественнонаучной и технической деятельности должно вызвать там гораздо более сильные потрясения, чем в Европе, так как изменения в условиях жизни, происходившие в Европе постепенно в течение 2 - 3 столетий, там должны произойти в течение нескольких десятков лет. Нужно ожидать, что эта новая деятельность во многих случаях проявляется как разрушение старой культуры, как бесцеремонное и варварское вмешательство, нарушающее зыбкое равновесие, на котором зиждется все человеческое счастье.” (В.Гейзенберг “Физика и философия”, М.,1963).
Более того, с этой же проблемой точно также столкнулся и сам Запад, теряющий и продолжающий терять свои духовные ценности, как уже отмечалось выше, в ходе научно-технического прогресса. И этот кризис европейской духовности составляет основное противоречие всей европейской культуры последних веков. Поэтому современная задача русской культуры, при решении которой она и скажет свое последнее слово и реализует себя до конца, как раз и состоит в том, чтобы выполнить синтез европейской культуры путем разрешения ее основного противоречия – противоречия между европейской наукой и христианством. Мы сейчас все еще полонены западной культурой, западной наукой, но сегодня нам “необходимо понять, что в течение многих столетий существовала единая христианская цивилизация, одна и та же для Востока и для Запада, и эта цивилизация родилась и развивалась на Востоке. Специфически западная цивилизация возникла гораздо позже.” (Г.В. Флоровский “Христианство и цивилизация”, в кн.: “Избранные богословские статьи”, М., “Пробел”, 2000, с. 218-227). Стать настоящим русским и будет именно значить: cтремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно…” (Ф. Достоевский “Дневник писателя. Пушкин” C-Петербург. 1999).
Эта же проблема стоит и перед Востоком и Югом, где научно – технический прогресс запустил еще более разрушительные процессы в этих странах.

Русский путь – путь Православия – путь к единству знания, путь к единству мира

Путь современной культуры – путь расчленения знания был задан грехопадением человека, когда он утратил первозданную целостность ума. Расколотому грехом сознанию соответствует калейдоскоп отдельных наук – независимых от взглядов на целостный мир. Поэтому путь к единству знания – это путь преодоления расчлененности сознания, путь достижения целомудрия. В этом и состоит задача русской культуры - задача создания православной науки – вернуть европейскую культуру к ее христианским истокам на основе синтеза накопленных ею знаний о внешнем мире и восстановления целостности внутреннего мира. Задача православной науки – вернуть науке задачу получения целостного знания о целостном мире, отказавшись от задачи получения расчлененного знания путем расчленения мира в протестантской надежде покорить его (устроить Царство Божие на земле).
Если европейская наука развивалась до сих пор аналитическим западным умом, все силы которого были направлены на получение отдельных рецептов конструирования нового техногенного мира из осколков расчлененного этим умом целостного реального мира, то православная наука должна развиваться целостным умом, все силы которого направлены на соединение расколотого грехом мира через формирование целостного сознания и знания.
Стремление к целостному знанию, присущее русскому уму, было научно оформлено еще славянофилами. Так характеризуя различие мышление Запада и Востока Европы, И.В.Киреевский подчеркивал, что восточные мыслители заботятся прежде о правильности внутреннего состояния мыслящего духа; западные – более о внешней связи понятий. Восточные для достижения полноты истины ищут внутренней целостности разума, стремятся к средоточию умственных сил, в котором все остальные деятельности духа сливаются в одно живое и высшее единство. Западные, напротив, в достижении истины исходят из существующего разделения сил ума, используя каждую в своей одинокой отдельности. То есть западный ум пытается найти истину, расчленяя ум, расчленяя процесс познания на самостоятельные области знания. Этот ум ищет в каждой отдельной науке свою истину, хотя истина, естественно, одна, а потому для каждой частной науки недостижима.
Рационализированный западный ум, действуя в рамках принципа дополнительности точности и истинности, на самом деле достигает точности, но не истины. Точность, достижимая западной наукой, действительна в узких рамках заданной части расчлененного познания, частной проекции мира, то есть в нереальном мире, а в мире, созданном расчлененным умом. Задача же русского ума – стать выше расчленения ума, рациональной примитивности мышления, подводящего это мышление под действие принципа дополнительности точности и истинности.
Рациональное рассмотрение тварного мира как самостоятельной сущности без рассмотрения определяющего присутствия Бога в каждой вещи, в каждом явлении наглядно можно представить как рассмотрение человеческого тела отдельно от действия человеческой души в ней. То есть космос, вселенная, Земля и все, что на ней и в ней – как они рассматриваются в современной рациональной науке - это мертвый труп, холодная безжизненная материя. Поэтому каждое явление в мире надо рассматривать как действие Бога.
Для рациональной науки увидеть это действие духа в материи чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Легче всего это видно на уровне человека, труднее – на уровне биоты, еще труднее – на уровне химическом, минералогическом, совсем трудно на физическом, тем более, на уровне механики. Однако понять это и принять в рамках рационального мышления это вообще невозможно. Прежде надо изменить мировоззрение.
Для православного человека это воздействие Бога на тварь совершенно очевидно, но на уровне богословия, на уровне внутреннего духовного видения, созерцания. Этот уровень в полной мере достигается немногими. Накопленный духовный опыт здесь можно (легче всего) перенести на изучение этого взаимодействия духа и материи на уровне человека. Поэтому построение православной науки нужно начинать с антропологии и эта антропология должна быть христоцентричной. Причем социальные, экономические, исторические (все общественные науки), медицину надо рассматривать как разделы антропологии. Именно эта наука должна рассматриваться как фундаментальная (самая фундаментальная) наука в православной системе общественных и естественных наук. Человеческое общество надо рассматривать как раздробленное на части, как результат распада человека (Всечеловека Адама) в результате греха. И нельзя понять ни социальных, ни политических, ни исторических процессов вне процессов грехопадения или спасения человека(христологический уровень синтеза знания).
Из рассмотрения исторического процессов, их геополитической составляющей должны стать понятными процессы биосферы как среды обитания человека, как сцены драмы человеческой истории (антропологический промежуточный уровень синтеза естествознания).
За пониманием места биосферы в человеческой истории должно возникнуть понимание геологических процессов, регулируемых биотой, места в этой регуляции солнечно-земных связей (ближнего космоса) и космоса в целом в этой истории (биосферный, геофизиологический промежуточный уровень синтеза естествознания).
То есть путь построения христианской науки: от микрокосмоса (человека) - как от печки – к биосфере, от биосферы к ближнему космосу, от последнего к дальнему. Тогда космология становится антропоцентричной.
Если в рациональной науке фундаментом естествознания - фундаментальными науками - являются математика и физика, а социальные, общественные науки, ввиду этого, оторваны от естественных, то в православной науке фундаментом всех наук (и гуманитарных, и естественных)- фундаментальными науками - является антропология и богословие и разрыва в единстве наук, единстве знания нет. Науки нижнего уровня (математика, физика, химия, биология и т.д.) создают лишь соответствующие языки науки для описания объектов исследования, но не понимания их. Эти описательные науки, позволяющие оперировать с объектами без понимания их и понимания последствий такого оперирования. Понимание объектов достигается в науках верхнего уровня. В этом и состоит принцип антропоцентризма православного естествознания, и христоцентризм православной антропологии.
Более подробно структура православной науки должна заключаться в том, чтобы физика (химия) должны быть геоцентричной, геология – биоцентричной, биология – антропоцентричной, антропология – христоцентричной. В результате основными науками становятся науки синтеза, а не анализа: православная антропология и история, пионерами которых в наше время явились архимандрит Киприан Керн, протоирей Георгий Флоровский, геофизиология, основы которой были заложены В.И.Вернадским. Основой научного мышления становится непосредственное созерцание, интуиция, выполняющие творческую часть научной работы, а не формальная логика, выполняющая лишь техническую работу по изложению новых идей науки в слове. В принципе так было всегда, но в новейшее время творческую часть стремились завуалировать, спрятать под технический текст. По- видимому, это связано со стремлением скрыть идейные основы современной науки. Но в православной науке необходимо открыто говорить о духовных основах науки. “Ибо невозможно обрести настоящее чувство этого мира, не взглянув за пределы мира, свой подлинный смысл он обретает лишь тогда, когда мы увидим в нем отблеск действительности, превосходящей его (Каллист, епископ Диоклейcкий “Через творение к Творцу”, лекция памяти Марко Паллиса (Лондон, 9 октября 1996 года).
В этом и состоит различие восточно-христианского и западно-христианского подходов к познанию в целом. Первый из них исходит из понятий о Боге, по образу которого создан человек и по образу которого он должен и рассматриваться. Соответственно и макрокосмос должен рассматриваться по образу микрокосмоса. Во втором же, наоборот, Бог рассматривается, исходя из представлений о человеке, а человек – исходя из представлений о животных (эту идею современная наука и стремится завуалировать) и т.д. Поэтому для первого подхода характерно синтетическое, целостное мышление, а для второго – аналитическое, редукционисткое.
То есть православный путь к синтезу наук, достижение единства знания есть движение в прямо противоположном направлении по отношению к направлению движения знания в течение последних веков, движения западной культуры. Основное направление последней заключалось в атомизации знания, в расчленении его на отдельные самостоятельные науки. Правда, в наше время постклассическая наука пытается придти к единству знания на основе системного подхода, развития теории систем и возникшей в связи с ней синергетики. По существу это современное повторение основ древневосточной философии, что не скрывают и сами идеологи этого направления современного знания. Однако сам этот подход является логическим продолжением и оправданием идеологии анализа, разложения целого на части, ибо система рассматривается как взаимодействие независимых частей, соединяемых по функциональному принципу. Так называемый системный подход основан на представлении (моделировании) живого целого искусственным механизмом, собранным из отдельных элементов. Такой синтез всегда предполагает анализ (разработку элементов), то есть предварительное создание проблемы, а затем ее преодоление (попытку создать целое из заданного набора элементов). Задача синтеза здесь возникает как вынужденная постановка под действием внешних к расчлененному современному сознанию фактов реальной действительности. Синергетика, пытающаяся описать сложное с помощью взаимодействия частей, есть ничто иное как завуалированный редукционизм.
Но единство знания должно основываться на целостном подходе, на рассмотрении объекта как целого, а не как системы, составленной их частей. Целое не содержит механизмов сочленения своих частей, поскольку это органическое целое. В целом одно переходит в другое, а не соединяется, взаимодействует через некоторую связь с другим. Предельным же выражением системного подхода (реализуемого например, в нейрокомпьютерах) является представление объекта с помощью взаимодействия простых элементов – нейронов. Лозунгом здесь служит древневосточный принцип: “структура связей – все, свойства элементов – ничто”. То есть система есть антипод, вырождение целого, выворачивание целого наизнанку.
В настоящее время проблема целостного научного мышления начинает все больше занимать умы многих ученых. В частности, наблюдается возврат к мировоззрению Гете, уступившему Ньютону первенство в формировании научной парадигмы Нового Времени. Однако уровень синтеза здесь обычно не поднимается выше биосферного (геофизиологического). Антропоцентризм, если и рассматривается как принцип, то как уже указывалось выше, чаще в понимании западного гуманизма, то есть, в понимании падшего греховного человека, нарушающего, в частности, биосферное равновесие ради своих искаженных потребностей. Ограничение же биосферным уровнем синтеза, как окончательным синтезом знания, означает возврат к язычеству, к восточной философии типа даосизма.
Задача формирования целостного мышления как задача русской культуры имеет свое соответствующее выражение и в мировой истории: Россия в этой истории, как уже подчеркивалось ранее, является фактором равновесия – равновесия между Востоком и Западом, Севером и Югом, фактором их синергии. Благодаря этому никакой народ, никакой агрессор (ни Чингизхан, ни Наполеон, ни Гитлер) не смог до сих пор повернуть ход истории в свою пользу. Конечно, все это делается по Промыслу Божию, но роль исполнителя отдана православной России.